Случайно узнал, что два толстых Егора (имеются в виду Просвирнин и Холмогоров, прим. ред.) белосовкового национализма поспорили насчёт политики Российской империи в Польше. Насколько я смог понять позиции этих двоих, старший утверждал, «национализирующаяся Русская империя» после подавления Январского восстания последовательно русифицировала польские губернии, а младший опять ныл, что делалось это недостаточно активно и последовательно.
Я даже не буду говорить о том, что результаты как русификации привисленских губерний, так и намного более жесткой и последовательной германизации Западной Пруссии, Позена и Верхней Силезии наглядно свидетельствуют о крайней ограниченности возможностей ассимиляции сформировавшейся (и даже только формирующейся из донациональной этнической группы) нации с выраженными этнокультурными признаками и наличием устоявшейся исторической и политической традиции. Фактически это можно было сделать только тоталитарными методами — и то не факт, что у Третьего Рейха это получилось бы, даже окажись у него больше времени. Фактический материал хорошо изложен в статье уважаемого Сергея Сергеева еще времен докрымских «Вопросов национализма»: Столетняя война с «воскресающими мертвецами», которую оба егорки ну не могут не знать.
Но я тут хочу отметить вопрос, который был походя задет старшим из патриотических жирдяев — рыжим. А именно утверждение, встречающееся зачастую и у вполне достойных палеопатриотов Российской империи — и при этом сторонников якобинской концепции гомогенного государства — о том, что в ней не было автономий. Да, Королевство Польское до 1863, Великое Княжество Финляндское, Хивинское ханство и Бухарский эмират и они оговаривают как исключительные случаи. Но оставим их.
Даже если в рамках РИ не было национальных автономий в виде административных единиц первого порядка, то во втором и третьем порядках примеров де-факто автономий более чем достаточно. Упорядочен возникший по факту порядок был «Уложением об управлении инородцами» 1822 г. за авторством Сперанского. Практически все народы, заметно отличающиеся от русских по образцу жизни, например, кочевники, горцы, получили подтверждение не только прав на по факту занимаемые земли (да, сократившиеся по сравнению со временами до завоевания Российской империей и впоследствии сокращавшиеся вследствие покупок), но и (вместе с не имевшими своей земли евреями) широчайшее самоуправление. Мне трудно понять, как на трезвую голову и всерьез можно утверждать, что военно-народное управление на уже завоеванном Кавказе, с сохранением в ограниченном варианте шариатских и адатных судов — это единое (и даже национально-русское) государство, а советская автономия, имевшая примерно нисколько реальных полномочий в рамках де-факто унитарного государства — это «бомба под единство страны» и целенаправленное «раскармливание за счет русского народа».
Можно вспомнить также Якутскую область, Территорию кочующих народов в Ставропольской губернии, Калмыцкую степь и Внутреннюю Киргизскую Орду в Астраханской губернии — всё это были автономии уровня административных единиц второго порядка.
Особый случай — Остзейский край, где немецкое дворянство имело немыслимые привилегии. Причём шведские короли их в конце XVII века существенно урезали, а Пётр несказанно расширил (и по факту заново закрепостил эстонцев и латышей). Русские протонационалисты-славянофилы в лице Самарина в «Письмах из Риги» в 1848 г. жаловались на полное господство немецкого языка и права, ограниченные возможности как коренного населения, так и русских. В 1860-е имперские власти начали наступление на особый статус Прибалтийского края и перевели его на общеимперское законодательство. Но ограничить немецкую гегемонию в регионе оказалось возможным только при активном поощрении латышского и эстонского движений — так Российская империя стала повивальной бабкой национализмов этих двух народов. И не только этих двух. Впрочем, мне в данный момент более интересны территории РИ в границах нынешней РФ.

Вообще по переписи 1897 г. в уже «национализирующейся империи» большинство нерусского населения (55% всех подданных) просто не знали русского языка — поскольку до эпохи великих реформ Российская империя была традиционной континентальной державой с преимущественно натуральным хозяйством, при котором большая часть населения проводила жизнь в рамках своей общины, и не имела потребности общаться за её пределами.
В наибольшей степени продвинутыми были русские крестьяне Центрально-Промышленного района (Нечерноземья) которых нужда (мало земли и низкого качества) гнала в отход — для авторов XIX века типичны рассуждения о негативном влиянии отходничества и промыслов на здоровье и нравственность населения — и они подтверждаются официальной статистикой, согласно которой до 1890-х центрально-промышленные губернии имели самые высокие показатели общей и детской смертности и ниже среднего естественный прирост, а в городах умирало больше, чем рождалось (в основном за счет отходников). Ну и можно вспомнить, что рекруты из этих губерний ценились генералами ниже среднего как по физическому слабосилию, так и по моральной неустойчивости. Центрально-земледельческие губернии, несмотря на благоприятные агроклиматические условия, тоже сталкивались с нарастающей проблемой аграрного перенаселения — но решали её за счет массового переселения на окраины.
Потоки битых жизнью выходцев из центрально-земледельческих, средневолжских, малороссийских и белорусских губерний наполняли степную и лесостепную полосы империи, арендовали и скупали землю у туземцев — и сопровождалось это разными вещами, связанными как с инстинктивным расизмом (очень красочное его описание и осуждение дано в «Отчете Алтайской Духовной миссии за 1912 год»), так и низким порогом применения насилия (с обеих сторон). На Кавказе уровень молекулярного насилия был так высок, что мирным период с 1864 по 1917 можно назвать только условно. В целом, к началу XX века с одной стороны переселенческие потоки вскрывали фактические автономии инородцев и других нерусских народов (надеюсь, не надо пояснять, что далеко не все нерусские и даже неславянские и нехристианские народы относились к инородцам) снизу, а мероприятия имперских властей по выстраиванию единого правового пространства — сверху.
Например, с 1792 по 1867 годы башкиры и мишари составляли Башкиро-Мещеряцкое казачье войско, во многом благодаря которому и прекратилась длительная череда русско-башкирских войн XVIII века, и имели все привилегии (и повинности) казаков — точно также, как и донцы или соседние уральцы. А представляющие большинство русских в Башкирии и в целом на Урале крестьяне, в основном казённые (оставим 13% крепостных и особенно суровую участь горнозаводских в стороне) арендовали у них землю. Напомнить, как донцы относились к мужичью, и особенно к иногородним?

После 1867 г. и роспуска Башкиро-Мещеряцкого казачьего войска за башкирскими волостями сохранились вотчинные земли и льготный налоговый режим — аналогичный тому, что был у немецких колонистов в Поволжье и Новороссии (кстати, ни немцы, ни башкиры, ни татары к инородцам не относились и со времен реформы 1874 г., как и поляки или грузины, служили в армии по призыву). Но была разрешена продажа земель башкирских волостей. Чем сразу воспользовались как старые арендаторы, так и новопереселенцы. «Оренбургская поземельная лихорадка», отраженная в саркастичных «Очерках из жизни дикой Башкирии» Ремезова была богата злоупотреблениями (бывали и случаи, когда старожилы заявляли, что земля их от века, а никаких вотчинников они не знают — в частности тяжбы по таким случаям имели место в Белебеевском уезде). К слову, после публикации «Очерков…» ославленный в них оренбургский губернатор Кржижановский был снят с поста, но ещё долго русские новосёлы почитали его как своего покровителя и держали его портреты рядом с иконостасами. Но все-же после кровавых войн 1735-39 и 1773-75 гг. конфискаций земель уже не было. Важной причиной многочисленных случаев обманов при купле-продаже земли было то, что башкиры в большинстве просто не знали русского.
Но, несомненно, что с учетом вышеуказанных факторов происходило обеднение и маргинализация башкирского населения (хотя ещё даже в начале XX века мусульманское население в поволжских и уральских губерниях имело более высокий уровень грамотности и меньшие уровни общей и особенно детской смертности, нежели православные, но за счёт более высокой рождаемости православных уровень естественного прироста был почти равный) — что стало стимулом для массовой протонациональной мобилизации башкир в 1917-20гг., возглавленной Валиди.
И на фоне нынешних споров на тему, как преподавать республиканские языки — можно вспомнить, что у мусульман и буддистов, не говоря уж про иудеев, были полностью независимые системы образования, вообще никак не связанные общегосударственной, базировавшейся на земских и церковно-приходских школах.
Положение русских в Оренбургской губернии дореформенных времен было однозачно хуже — как в плане юридического статуса, так и фактического материального благосостояния — чем у башкир. В пореформенный период попыток национализации юридическое положение русских, татарских и башкирских сельских обывателей уравнялось, а в материальном имевшие больше навыков в земледелии и торговле русские и татары обошли башкир. В советской республике после краткого периода заигрывания с валидовцами всех уравняли в нищете и безправии — хотя русские в 1950-70-е, как и во многих других «восточных республиках» пожали плоды мучений отходников столетней давности, благодаря которым они имели больше навыков к городской жизни, и несколько вырвались вперед за счет более быстрой урбанизации в материальном плане (разница в советском обеспечении городов и сел не секрет). В период суверентита 1990-х башкиры (и обашкирившиеся татары), особенно сельские, получили некоторые полуофициальные привилегии при получении высшего образования и поступлении на госслужбу, к нынешнему времени практически сошедшие на нет. Итого — положение русских в Башкирии на 2019 год лучше (не только абсолютно, но и относительно коренного населения), чем там же в дореформенное время благодаря юридическому равенству в том числе в плане землевладения. Положение башкир лучше, чем перед Первой мировой, вследствие того, что они получили образование на русском языке.

На карте Забайкальской области: серым отмечены «земли оседлых инородцев», то есть бурятские, управляемые Степными думами по своим законам. Зелёным — казённые земли в пользовании бродячих инородцев, то есть преимущественно эвенков, у которых закон тайга. Русский язык и те и другие выучили уже в советской школе и армии.

Подписывайтесь на наше сообщество, а также на канал Демвыбора в неподцензурном телеграм, чтобы первыми получать свежие новости и уведомления о новых записях.