Пару лет назад, в 20-летнюю годовщину октябрьских событий 1993-го, я написал примирительный текст о событиях того времени. Объяснил, почему многим из нас при Ельцине стало реально лучше, и почему мы не хотели возвращаться в совок и не поддерживали сторонников Верховного Совета. Объяснил, что, положа руку на сердце, там и «поддерживать»-то было нечего: при всех претензиях к Ельцину, альтернатива была хуже абсолютно по всем параметрам. Признал, что были ошибки и что обеим сторонам нужно пытаться не приватизировать историческую правду и не продолжать истошный вой о «расстрелянном парламенте», а вместо этого перевернуть страницу, совместно признать свои ошибки и двинуться дальше.

Но было это примерно за полгода до свержения Януковича в Украине и появления «Новороссии», и тогда никто и предположить не мог, чем оно все обернется в дальнейшем.

Теперь, когда «Новороссия» уже случилась, и ее сторонники (а это те же люди, которые противостояли Ельцину в 1993-м и все эти 20 лет выли о «расстрелянном парламенте») показали свое настоящее лицо — лицо апологетов диктатуры, войны, уничтожения оппонентов — можно высказаться более прямо. Бессмысленно апеллировать к упырям с идеями о национальном примирении — не в коня корм, а горбатого, как говорится… ну дальше вы знаете.

Так вот, хватит уже исторических мифов, опутавших наше общество в последние годы. Миф о «расстрелянном парламенте» - вне сомнения, один из ключевых. Сторонники этой теории практически изобрели для России альтернативную историю, которой не было — что вот был такой свободный и демократический парламент, а Ельцин его в 93-м расстрелял, и с тех пор начался путь России к путинской диктатуре.

Это все такая ненаучная фантастика, которая сравнима разве что с рассуждениями о том, что «американцы на самом деле не были на Луне, и это все голливудская постановка». (Шутки шутками, а один из известных публичных борцов с Ельциным образца 1993 года по фамилии Мухин реально пишет книжки о том, что американцы-таки не были на Луне.) В реальности история России в 90-е и начало 2000-х была совершенно другой. И красной нитью этой истории были постоянные попытки авторитарной реставрации, отбить которые удалось благодаря единственному человеку — как раз тому самому «узурпатору Ельцину».

Авторитарная реставрация после перестройки — не уникальное свойство России, такие реставрации так или иначе пережили все республики бывшего СССР, кроме тех, кого быстро приняли в НАТО и Евросоюз. Слабое общество, не привыкшее пользоваться институтами демократии, vs хищная мафиозно-номенклатурная элита, стремившаяся завладеть властью и ресурсами — без «морковки» вступления в EC диспозиция в этой борьбе была слишком неравна. Перманентная борьба с авторитарной реставрацией разной степени успешности и стала сутью политической жизни постсоветских стран.

В России попыток реставрации авторитарного режима предпринималось в 90-е не менее четырех, и каждый раз все они проваливались исключительно благодаря фигуре Бориса Ельцина. Когда Ельцин ушел с политической арены, пятая попытка оказалась успешной.

Первая волна восстановления авторитаризма началась еще в 1989—1991 годах, когда Горбачев понял, что его перестройка зашла слишком далеко, и попробовал закрыть форточки. У нас принято считать августовский путч 1991 года некоей случайной выходкой группы безумных старцев, однако на самом деле почва для него готовилась давно, и готовилась в том числе с участием самого Горбачева. Еще в декабре 1989 года на пленуме ЦК КПСС Горбачев обозначил новый курс на сворачивание демократических свобод, презрительно высказавшись о «так называемых демократах» и заявив следующее: «Мы не должны позволить, чтобы демократия и гласность, призванные раскрепостить людей, усилить их безопасность, использовались в противоположных целях — для разъединения народа, для его запугивания и одурманивания. Демократия должна быть защищена от спекуляций такого рода». Думаю, вы без труда узнаете в этой постановке вопроса «демократия vs. порядок и безопасность» риторику нынешних российских правителей.

Это были не просто слова: в 1990-м последовали прямые шаги по сворачиванию свобод и движению к диктатуре. 14 ноября 1990 года Горбачев назначает председателем Гостелерадио СССР известного ретрограда Леонида Кравченко, который убирает из эфира ряд острых «перестроечных» программ — «Авторское телевидение» убирают с первой программы с наибольшим охватом зрителей, «Взгляду» предлагают «уточнить концепцию программы» и на время убирают из эфира, в программах «Время» и ТСН водят должности надзирателей-цензоров — «выпускающих редакторов», фильтровавших негативную информацию о власти. В 1990-м из Политбюро поочередно выдавливают сторонников перестройки Александра Яковлева и Эдуарда Шеварднадзе.

Шеварднадзе объявил о своей отставке с трибуны IV Съезда народных депутатов СССР 20 декабря 1990 года, прямо предупредив об «угрозе надвигающейся диктатуры». На этом же Съезде по предложению Горбачева вице-президентом СССР был назначен Янаев, который через 8 месяцев возглавит ГКЧП. 26 декабря глава Гостелерадио Леонид Кравченко запрещает выход в эфир предновогоднего выпуска «Взгляд», чтобы не допустить разговора об отставке Шеварднадзе и угрозе диктатуры — программа уходит из эфира советского телевидения теперь уже насовсем.<В период с 11 по 13 января 1991 года происходят известные столкновения в Вильнюсе, где советские войска безуспешно попытались свергнуть руководство Литвы, добивавшееся независимости — фактически репетиция августовских событий 1991 года в Москве. В эти же дни премьер-министром СССР назначается печально известный Валентин Павлов, тоже будущий член ГКЧП, который проводит грабительскую денежную реформу и резкое повышение цен, обесценивая накопленные сбережения населения. Тот самый Павлов 17 июня 1991 года, еще за 2 месяца до ГКЧП, приезжает на заседание Верховного Совета СССР и требует от депутатов дать правительству «особые полномочия», а фактически — ввести в стране диктатуру. Автор этих строк смотрел это заседание в прямом эфире, тогда в воздухе реально запахло путчем. Сам путч случился в августе 1991-го, но сложно говорить, что Горбачев не понимал, к чему шло дело все предыдущие месяцы — более того, он сам активно предпринимал действия, способствовавшие укреплению позиций будущих путчистов. Выдавливал из власти сторонников перестройки, зажимал свободу слова на ТВ, продавливал на властные посты будущих мятежников Янаева, Павлова и прочих. Теперь, внимание, вопрос: кто противостоял всему этому и в итоге единственный выступил против, сумев сломать хребет поднимающейся диктатуре? Ответ: Ельцин. Вторая крупномасштабная попытка авторитарной реставрации случилась в России в 1992-1993 годах усилиями коалиции консервативных сил, сплотившихся вокруг вице-президента Руцкого и председателя Верховного Совета РСФСР Хасбулатова. Несомненный исторический успех этих людей — в том, что по прошествии двух десятилетий они смогли навязать обществу версию о «расстрелянном Ельциным парламенте», которая, в общем и целом, принята обществом на веру. Т.е. мы имеем дело с такими благородными парламентариями, которые хотели построить в стране демократическую парламентскую республику, а пришел гад-диктатор Ельцин и все эти ростки демократии растоптал. Все это, конечно же, чушь. Достаточно почитать газеты противников Ельцина образца 1992-1993 года, чтобы понять, что «демократия» для них уже тогда было словом ругательным, и установить они собирались вовсе не демократический парламентаризм, а откровенный диктаторский режим военного типа. В открытую обсуждались массовые репрессии против Ельцина и его сторонников. У нас много лет полоскали Ахеджакову за то что она там где-то выступила и потребовала «раздавить гадину», но газетенки сторонников Верховного Совета в 93-м требовали расправ над реформаторами буквально в каждой строчке, кровожадная агрессия лилась оттуда рекой. Почитайте их боевые листки того времени —  «Советскую Россию», «День», «Лимонку», да в общем Проханов с Лимоновым все то же самое и сегодня говорят — после расцвета «Новороссии» они показали себя во всей красе. Демократией в их мечтах и не пахнет, понятие «свобода» для них означает свободу захватить власть и больше ни с кем ей не делиться. Но они и в 93-м были такими же, и нам было это тогда хорошо понятно. Румянцевский проект Конституции, поддерживавшийся сторонниками Верховного Совета, предполагал уничтожить разделение властей и подменить его всевластием Съезда Народных Депутатов — хурала из тысячи человек, собиравшегося раз в несколько месяцев, которым было бы крайне легко манипулировать (как это и делал Хасбулатов — достаточно вспомнить лишь, как в ходе регулярных «ротаций» Съезд выдавливал из состава постоянно действующего Верховного Совета сторонников Ельцина, усиливая там консервативное большинство, и принимал антиельцинские решения с голоса, под агрессивные выкрики доминировавшего консервативного большинства). Вариант, аналогичный нынешнему конституционному «суперпрезидентству», только гораздо жестче — сейчас президент по Конституции имеет все же ограниченные права, а там планировалось разделение властей ликвидировать полностью. Противники Ельцина полностью проигнорировали требование 67% россиян на апрельском референдуме 1993 года о перевыборах депутатов Съезда и Верховного Совета, они отчаянно не хотели идти ни на какие перевыборы. О какой «демократии» и «парламентаризме» тут можно говорить? Вопрос: кто противостоял всему этому? Ответ: Ельцин. Можно долго критиковать Ельцина за его действия в период того кризиса, однако сразу после его окончания он провел парламентские выборы, где его сторонники потерпели поражение, и не смог восстановить контроль над парламентом в течение всех оставшихся лет своего президентства. Через несколько месяцев Ельцин не стал препятствовать решению новоизбранного парламента об освобождении тех, кто поднял против него мятеж осенью 1993 года, и все они вышли на свободу, многие из них стали при Ельцине депутатами и даже губернаторами. После столкновений октября 1993 года Ельцин закрыл ряд мятежных газет, однако буквально на следующий день они открылись под другими названиями («День» превратился в «Завтра» и т. д.) и продолжали агитировать против демократии и за диктатуру, параллельно умилительным образом проливая слезы по «разогнанному парламенту». В декабре 1993-го благодаря всему этому в Думе было сформировано большинство противников Ельцина, продержавшееся там до конца его президентства. «Диктатор», нечего сказать. Выборы президента 1996 года, как бы ни пытались сейчас фальсификаторы истории представить дело наоборот, также были банальным соревнованием «плохая демократия vs. восстановление добротного совка». Хотя позже получила распространение версия (и это тоже колоссальный успех антидемократической пропаганды в России), что якобы Геннадий Зюганов был «нормальным социал-демократом» и представлял из себя не больше угрозы, чем бывшие восточноевропейские коммунисты, перекрасившиеся в социал-демократические цвета и поголовно вернувшиеся к власти в середине 90-х, все это совершенно разбивается о реальность: достаточно почитать антиельцинскую прессу того времени. Там, как и в 1996 году, не стеснялись в выражениях о том, что следует сделать с Ельциным и «дерьмократами», по сути речь шла о планах по реставрации советской государственности и советских методов управления, а также массовых репрессиях против Ельцина и его сторонников. Коммунисты в Думе приняли постановление (слава Богу, де-юре ничего не значившее) о ничтожности для России Беловежских соглашений, в марте 1996-го его с помпой опубликовала коммунистическая пресса. Намерения способствовать восстановлению СССР в его границах не скрывал и Зюганов, это было в его предвыборной программе. Это сейчас несведущий молодняк читает тексты Кашина и готов поверить в «демократию во главе с Зюгановым», а тогда, в феврале 96-го, только что закончилась длившаяся несколько лет осада Сараево, в которой погибли почти 15 тысяч человек. Мы прекрасно понимали, что это вполне могло бы случиться и в СССР, и были благодарны Ельцину за то, что такого не случилось и развод советских республик произошел мирно, в отличие от Югославии. Сейчас, на примере Донбасса, вы можете убедиться, что все это не пустые фантазии, и что аналог югославских войн на пространстве бывшего СССР — печальная реальность. А тогда все «горячие головы», которые ездили воевать в Югославию и носились с оружием по Москве в октябре 93-го, были за Зюганова.

Это сейчас нечистые на руку комментаторы пытаются представить лозунги ельцинской кампании типа «Не дай Бог» или «Купи еды в последний раз» политтехнологическим обманом. А тогда люди еще помнили СССР с пустыми полками и тотальным контролем над обществом, и перспектива возвращения этих времен вовсе не казалась нереальной. Тем более что Зюганов и его сторонники открыто говорили о советских временах и советской экономике как о модели, которую они хотят воссоздать. Позже политтехнологи, чтобы приподнять свой собственный вес в истории, придумали «городскую легенду», что якобы в 1996 году Ельцину «нарисовали» победу на выборах, но нам тогда не нужно было ничего рисовать — нам не нравился Ельцин, но обратно в совок мы не хотели еще больше (о тех выборах читайте подробно Кирилла Родионова и автора этих строк.

Сослагательного наклонения история, конечно, не знает, однако с избранием Ельцина на второй срок мы получили:

• Свободную прессу, которая постоянно критиковала президента и правительство, и даже федеральные телеканалы открыто поливали Ельцина помоями;
• Едва не удавшуюся попытку импичмента президента в парламенте;
• Коалиционное правительство Примакова с участием коммунистов в 1998 году;
• Свободные выборы в парламент в декабре 1999 года, которые продлили жизнь нашей хилой демократической системе хотя бы еще на несколько лет и не позволили Путину установить диктатуру с самого начала.

Ужасен «диктатор Ельцин», конечно. Стоит только поплакать о том, что к власти не пришел «цивилизованный социал-демократ» Зюганов, который как минимум с большой вероятностью развязал бы на территории бывшего СССР конфликты по образцу югославских. Не верите? Да послушайте его сегодняшнего, когда он вперед Путина требует признать «ДНР» и «ЛНР».

Четвертая попытка авторитарной реставрации угрожала России в 1999-м, когда Ельцину противостоял блок региональных губернаторов во главе с Лужковым, Рахимовым и Шаймиевым. Чтобы понять всю «демократичность» этих политических лидеров, достаточно взглянуть на те политические системы, которые они выстроили у себя в регионах — с полностью уничтоженным местным самоуправлением, отсутствием хоть какой бы то ни было политической конкуренции, раздавленными свободными СМИ. Уже тогда, в 99-м! Лужков, например, выстроил в Москве авторитарную систему управления с уничтоженной местной прессой и местными выборами задолго до того, как это сделал Путин в России. Ах да, у блока «Отечество — Вся Россия» был и четвертый сопредседатель — бывший питерский губернатор Владимир Яковлев, известный «демократ» и «поборник гражданских свобод». Жители Петербурга пусть расскажут про его модель управляемой мафиозной «демократии».

Вот это всё на полном серьезе в 1999-м выступало противовесом Ельцину — татарско-башкирско-лужковская модель. Понятно, что если она бы победила, то демократические институты были бы свернуты в стране гораздо быстрее. Кстати, после победы Путина все эти «борцы с Ельциным» быстро слились с Путиным в экстазе, так как были они про одно и то же.

Кто противостоял всему этому…

Конечно, Борис Ельцин в конце своего правления был давно уже «не торт». Он сильно деградировал после событий 1993-го года, явно тяжело их лично переживал. Будучи интуитивным сторонником рынка, он сам ничего в рынке не понимал, и оттого метался между поддержкой реальных реформаторов и вороватых и бессмысленных «крепких хозяйственников». Борьба с угрозой реставрации диктатуры вырастила в нем некий мессианский комплекс — или я, или никто, политика, к сожалению, стала чрезмерно Ельцин-центричной. Под конец он сильно попал под влияние всяких проходимцев, находивших у него «болевые точки» и продавливавших нужные им решения и в политической, и в экономической сфере. Понятно, что он ошибся с «преемником» (хотя, возвращаясь к разговору о примаковско-лужковском блоке, в тот момент было трудно найти лидера, лишенного соблазна поиграть в восстановление диктатуры — даже бывший босс Путина Собчак незадолго до своей смерти заговорил о «порядке как новой национальной идее»).

Однако Ельцин никогда не давил прессу, терпел всю критику в свой адрес, никогда не уничтожал своих политических врагов и даже давал им становиться депутатами и губернаторами, все годы своего правления вынужден был работать с парламентом, контролируемым оппозицией. Даже после ухода Ельцин оставил нам относительно свободную политическую систему, которая продолжала жить — до 2004-го (когда было сформировано «конституционное большинство» «Единой России» в парламенте, формально уничтожившее институты свободы) у нас можно было услышать острую критику руководства страны по ТВ, был свободный парламент, где велись острые дискуссии и решения давались непросто, и так далее. Во многом это мы виноваты, что не смогли тогда, на ранней стадии, верно диагностировать проблему и исправить ситуацию, пока не было поздно. Но Ельцин, уходя, оставил систему, которая все еще позволяла России дышать и просуществовала несколько лет.

В общем, реальная история России последних двадцати с лишним лет — это вовсе не история «расстрелянного в 93-м парламента, который привел к путинской диктатуре», а история постоянных попыток реванша диктатуры, которым много лет противостоял только один лидер — Борис Ельцин. Как только он ушел, реванш диктатуры случился, хотя ельцинская модель все же продержалась несколько лет.

Так что в годовщину 93-го, учитывая раскрывшиеся «личики» сторонников Верховного Совета, а ныне «Новороссии», можно сказать только одно — спасибо Деду за победу. А про «расстрелянный парламент» давайте уже заткнитесь — езжайте в свою «Новороссию» и стройте себе «парламентскую демократию» там.