О «генетическом рабстве» русских очень многие авторы написали не одну простыню. Причины такого вала мнений по этому поводу разные, а вот цель одна — демотивировать вменяемое меньшинство от борьбы против путинского режима и за демократию. Аргументы на данном уровне очень разные, но все они парируются достаточно легко.

Генетика и отрицательный отбор.

Давайте начнем со сложного. Многие очень уважаемые авторы приводили местами убедительные доказательства, что русский народ уже даже на уровне рнк-чего-то-там выработал привычку к безответственности и покорности. И подтверждают это соответствующими исследованиями. Но пара маленьких изъянов сводит это утверждение на нет. Во-первых никем и ничем не доказана привязка неких мифических демократических генов к реальным генетическим маркерам, нуклеотидам и пептидным цепям. То есть сама генетическая природа демократии находится под большим сомнением. Во-вторых, на социальном уровне привычки и поведенческие модели огромной популяции в сто с лишним миллионов сильно фрагментированы и диссимилированы, что уже привело к культурному расколу, причем не на две, а на четыре группы, со всеми переходными и промежуточными стадиями. Тенденция на раскол и закрепление неких моделей поведения за всем населением ну совсем никак не соотносятся, и даже если «гены рабского менталитета» действительно имеют свойство у кого-то откладывается, то это отложение представлено далеко не большинством населения.

Однородность русского народа также вызывает сомнения. Разговоры о том, что русские — это помесь монголов с финно-уграми, я предпочту оставить на съедение украинским радикалам и малолетним троллям из соответствующих пабликов. Однако расовый состав русских всё же не однороден, хотя мультирасовость в рамках большой европеоидной расы присуща многим великим нациям. Даже генетически однородные англичане имеют слабую кельтскую и франко-нормандскую компоненту, чего уж о других говорить.

Так вот, расовой основой большинства русских является балтийский фенотип, который преобладает абсолютно везде, за исключением Юга и некоторых национальных республик. Но среди русских велик процент представителей понтийской и нордической малых рас, также немало уралоидов, а в Сибири присутствовали очаги метисизации с коренным населением, гены и черты которого слабо просматриваются в безусловно русских жителях тех краёв. В итоге говорить о некоем многовековом отборе получается только в случае с «русско-балтийским» расовым большинством, ибо в остальных случаях подобный отбор либо не проводился вовсе (Восточная Сибирь, Поморье), либо был неполным и непродолжительным (Западная Сибирь, Северо-Запад), либо и вовсе сменял собой прямо противоположные векторы (Юг России, Дальний Восток). О каком «повальном генетичеком рабстве» русских можно в таком случае говорить, если даже наличие общего менталитета можно поставить под сомнение?

«Русской нации нет»

Эта идеологема очень популярна среди широкого круга людей — от интернационалистов и латентных совков до радикальных нацдемов правого толка, от сталинистов до монархистов, а также многих либералов. Мотивация к её использованию в принципе схожая — показать важность своих идей перед демократическим мейнстримом, а в случае с леваками — подменить его своими догмами. Парируется это в два этапа.

Первый: национальные концепции бывают трёх видов. Этническая, гражданская и территориальная. Третья — обычный симулякр мультикультуралистов, мало относящийся к нациегенезу, поэтому поговорим о первых двух. Русская этническая нация невозможна в принципе, при её построении возникнет очередная имперская химера типа «малой Югославии» Милошевича, которая заканчивается лишь региональной диссимиляцией. Этнических наций можно пересчитать по пальцам — англичане, датчане, исландцы; эстонцы, греки и корейцы — с натяжкой. Остальные нации, признанные таковыми во всём мире — это скорее территориально-культурные группы, имеющие этническое ядро. Типичные примеры — французы и немцы. Бретонец и гасконец одинаково сильно отличаются друг от друга, как от лионца и нормандца, но все они всё равно французы, с единым языком, культурой, так или иначе общей историей и образом жизни и мысли, основанной на галло-римском субстрате Северо-Востока Франции. Это сейчас «французами» стали именовать алжирцев и сенегальцев, массово поваливших в Первый мир за раздачей вэлфера, но классическая концепция французской гражданской нации выглядит именно так: единые для всех язык, культура, образ жизни и ценности — вот основа настоящей нации.

Русские идеально вписываются в эту концепцию. Язык и культура неоспоримо идентичны на всей территории страны, включая нацреспублики, региональные говоры давно изжиты. Всё это, как и унификация образа жизни, произошло в советское время. Из этого следует второй этап ответа: русская нация окончательно оформилась в советский период. Язык приобрёл современный вид в 1920-е годы, после орфографической реформы, одновременно с завершающим периодом «серебряного века» русской литературы. Культура разных регионов страны сплавилась в нечто однородное, причем насильственная интеграция и ассимиляция отдельных культурных групп (казаки, старообрядцы, «непролетарские» сословия) резко ускорила процесс нацбилдинга, увеличив за их счёт число представителей русской нации. Самоидентификация русских произошла именно в раннесоветское время, когда этноним «русские» собственно и заменил «великороссов», численно их превзойдя в итоге. В других республиках происходили абсолютно те же процессы. Так, из территориальной общности азербайджанцев, придуманной при конструкции отдельной ССР, выросла вполне состоявшаяся нация, со своими атрибутами и признаками. Поэтому говорить о том, что «русской нации нет», или тем более, что она невозможна, — сущая глупость. Она есть, и ей скоро стукнет целый век. Да, не в самое лучшее время она оформилась, но такова история. Это надо принять и жить дальше.

Историческое неприятие демократии

Опять же, один и тот же миф используют совершенные антагонисты: слова про авторитарную природу русских и тягу к сильной руке можно услышать как от коммуниста, так и от либерала, как от евразийца, так и от соцдема. Стремление доказать, что «народу рабов только и нужен хозяин» направлено на всю ту же демотивацию бороться за права, представительство и демократию в целом. Всё равно же не получится, не нужна, мол, свобода этому народу. Которого нет. И вообще, ничего вам никто не даст и не позволит.

Подобное нытьё говорит об обычном политическом бессилии и безволии таких людей. Они усиленно ищут себе оправдание, чтобы сотрясать воздух и ничего не делать. Представителям тоталитарных идеологией типа азиопничества на это можно ответить, что если иметь в виду демократическую традицию безотносительно самого понятия «демократия», то примеров русских демократий просто полно. Отличий между Новгородской, Венецианской или, скажем, Ферденской республиками очень мало, сословно-представительная монархия в Московии оформилась — вот сюрприз! — при Иване Грозном и очень была похожа на французскую, испанскую и чешскую модели, имевшие место не сильно раньше.

Построение демократических институтов снизу в нашей истории тоже имело место. После отмены крепостного права и начала земской реформы середины XIX века начались стихийные сходы с требованиями поскорее учредить земства и расширить их права, затем местные волнения поднялись с земского на губернский уровень. Этими процессами никто не мог управлять, тогда, в процессе ускоренных реформ в России началась тихая революция, в течение которой якобы из ничего оформлялась настоящая законодательная власть. Оставалось лишь сделать пару шагов чтобы в стране появился высший законодательный — не законосовещательный — орган, и была, наконец, принята конституция. Александр II уже рассматривал проекты и был морально готов к подписанию…

Всё мы знаем, почему не случилось всего этого, и кто помешал императору довести реформы до конца. Левые революционеры из «Народной воли» были скорее реакцией, приведшей к власти консерваторов типа Победоносцева. А потому сомнения в самостоятельности их действий в подобном историческом контексте только крепнут. Скорее уж дворянская элита хотела смерти царя-освободителя, чем народно-революционные массы устраивали террор за просто так.

И это не говоря о двух революциях столетней давности, которые встречали с воодушевлением, Перестройки и гласности, во время которых тоталитарный якобы народ резко стал приветствовать демократизацию. Даже все ужасы девяностых оставили за большинством народа мнение о необходимости независимых судов, честного народного представительства, разделения властей и прочих свободных институтов. Топорная пропаганда нулевых лишь на время ослабила это стремление, но даже сейчас мы видим, что с пассивного ожидания русская нация мгновенно переключается к активному действию. И так будет продолжаться дальше.

Как-то президент Путин сказал, что говорить «Россия для русских» могут либо придурки, либо провокаторы. Перефразируя данное спорное утверждение, можно сказать, что о генетической рабстве русских говорят только неудачники или тоталитарные сектанты. Помните об этом всегда и не становитесь как они. Рабами.

Подписывайтесь на наше сообщество в ВК, телеграм-канал, а также Ютуб-канал автора чтобы получать свежие новости и анонсы статей.