Что такое Россия в ретроспективе мировой истории? Европейское государство? Тогда почему Россия не раз сталкивалась с объединенной общеевропейской коалицией, направленной именно против нее? Мост между Востоком и Западом? Тогда почему мы не можем вспомнить случаев систематического обмена достижениями разных цивилизаций при посредничестве России? Особая цивилизация? Тогда где же её уникальные достижения, не связанные с влиянием римского наследия, ордынского ига и европейской мысли? Европеизированная азиатская страна? Тогда как объяснить полное отсутствие торговых, династических, религиозных и культурных связей с Ближним и Средним Востоком и Кавказом на протяжении всего исторического развития страны?

Если взглянуть шире и дать ответ на поставленные вопросы одним словом, то слово будет — аномалия. Аномальная история, аномальное развитие, аномальная культура. Что-то без позитивного окраса и уничижающей формулировки, просто сильно другое, сильно отличное от нормы. Россия — это аномалия исторического масштаба. Причем вполне логично возникшая и развивавшаяся, но с незакономерными особенностями. Субъективный фактор влиял на историю страны гораздо сильнее, чем на историю многих других государств.

Без субъективного фактора отдельного русского государства вообще могло не появиться. Существовали бы общины, племенные союзы разного этнического происхождения, потихоньку поглощаемые Польшей, Литвой, Швецией, Данией. Возможно, позже подключились бы ордена. Ведь никаких объективных причин для образования государства даже в VII-IX вв. просто не было. И тем более не было надобности в объединении северного новгородского очага с южным киевским. Только фактор Рюрика и Олега сделал это возможным.

Не было никакой особой надобности в принятии православия. Находящаяся через море Византия была врагом и предметом грабежа, что успели проделать Олег и Святослав. Даже его сын Владимир — тот самый «викинг» — принял христианство только для того, чтобы нормально торговать, а так как выбор стоял между латинскими и ромейским вариантами, то лишь фактор бабки Владимира — княгини Ольги — обеспечил принятие древнерусским государством «реакционной» формы христианства, что на долгие века упростило принятие римского наследия, но сильно усложнило возможности перенимать боевой и организационный опыт Западной Европы.

Возвышению Москвы также не было объективных обоснований. Только появление циничного и беспринципного, но дальновидного и невероятно эффективного князя — Ивана Калиты — сделало из второразрядного удела центр объединения разрозненных северо-восточных земель. Уже позднее его потомки с помощью присвоения части дани Орде создали необходимую столичную инфраструктуру и выстроили централизованное государство в постоянных войнах с собственным народом. А поначалу Москве не из чего было взять даже негласное положение «верного улуса» — всё Тверь и Рязань обгоняли. И это не говоря о Литве, которая до Люблинской унии имела все шансы стать центром объединённой Руси.

Расширяться России на Восток также особо было не нужно: огромное безлюдное и бесплодное пространство за Уралом требовало содержания, охраны и кучи трат на поддержание присутствия там, а дохода не давало. Централизованно завоёвывать западносибирские студёные степи, где и потомки монголов чувствовали себя неважно, после тяжёлого присоединения Казани и Астрахани никто не собирался. И лишь беглый лихой гуляка Ермак Тимофеевич, спасаясь от гнева царских чиновников, был вынужден стать конкистадором поневоле, завоевав со своей ватагой обширное Сибирское ханство. Простить его простили, но что с неожиданным подарком делать, долгое время не знали. Только в XVII веке, когда европейцам потребовалось больше пушнины, азиатские земли России стали приносить доход, да и то не самый стабильный.

Пётр Первый, повернувший вектор развития страны на Северо-Запад, — ярчайший пример субъективного влияния на историю. Вместо постепенного съедания Речи Посполитой и перенятия её порядков, Россия при Петре резко поворачивается в сторону Западной Европы. Предпосылок к этому не было никаких, только железная воля первого русского императора. Хотя как первого, был один, которому не так повезло. Никто даже не представлял, что за четверть века можно вмах германизировать элиту и за счёт ужесточения крепостничества провести реформы по западному образцу (которые, к слову, чуть позже провела Пруссия). Совершенно немыслимое, почерпнутое четвёртым в очереди претендентом на престол из своего общения с обитателями Немецкой слободы, реализовалось вопреки всем тенденциям и трендам. Аномалия в реформах, сравнимая лишь с Реставрацией Мэйдзи.

Приход к власти большевиков — совершеннейшая аномалия в плане социалистической идеи. Начинать строительство коммунизма пришлось не в самой развитой стране, а в самой отсталой. В гораздо худших условиях, что, в общем, даже хорошо, иначе левацкий скам был бы сегодня единственной возможной властью, а не лишь одним из мировых трендов. Туда же — резкое поправение России после распада СССР. Была ли альтернатива гайдаровским реформам? — Безусловно. Однако вместо шоковой терапии страна бы получила вариант Венесуэлы с такой же гиперинфляцией, большим криминалом, отсутствием частной собственности, но главное — ползучий латинский социализм был основным магистральным путём, который Ельцин и Гайдар переломили. Дикий капитализм был менее вероятным путем, чем одичалый социализм, что и показывали примеры бунта 93-го, выборов 96-го и дальнейшей реставрации 99-го. Но по чисто субъективным причинам случился именно он.

История России с большим трудом может рассматриваться как нечто объективное, хотя присутствие европейского мейнстрима в плане развития у нас существенное. Большая часть русской истории суть противостояние невыгодному магистральному пути, прогибание действительности под себя. Во многом именно такая мысль и может считаться национальной идеей. Тренды — да к черту! Предпосылки? — плевать на их отсутствие! Ненадобность чего-то? — авось пригодится! Смелость, бесстрашие, любовь к экспериментам и время от времени накатывающее стремление поставить всё верх дном — вот что такое исторический путь России. Самое важное, что в нашей истории множество обычных людей также были способны на неординарные поступки и во многом аномальное поведение, так что во многих случаях русское общество гораздо сильнее субъектно по отношению к Европейскому, а значит и предсказать его поведение сложнее. Однако вполне вероятно, что наш народ ещё не раз подхватит новые идеи ради противостояния навязанной режимом смиренности и переломлению очередного невыгодного тренда. Очень скоро это случится, этому просто нужно поспособствовать.

Подписывайтесь на канал Демвыбора и канал автора в Telegram чтобы оперативно получать новости, статьи и важную информацию.