«Что положено, на то [роскомнадзор] положено», «на заборе [роскомнадзор] написано, за забором пусто». Эти нецензурные пословицы в полной мере отражают отношение терпеливого русского народа как к прописанным законам, так и ко всевозможным договорам, включая трудовой. Именно в таком нигилистском отношении к «презренным бумажкам» и кроются причины, почему в XXI веке в нашем скрепоносном отечестве о среднего россиянина вытирает ноги что власть, что работодатель. Без коренного слома такого отношения у народных масс не видать нам ни роста гражданского самосознания, ни улучшения жизни в ближайшие десятилетия.

Пример первый. На Петербургском тракторном заводе в течение мая требуется склепать 140 «кировцев» в рамках правительственной программы. Запускать вместо одной 2-3 смены в сутки руководство завода не хочет — слишком накладно по зарплатному фонду и дополнительному набору сотрудников. Затяжные майские праздники грозят обрушить план. В итоге руководство ПТЗ ставит рабочих перед фактом: ребята, надо попахать и на праздниках по обычной ставке. Доплатить не можем, дать вам отгулы летом тоже не можем — план под угрозой. Отгулы за ударный майский труд будут вам в декабре.

В заводских курилках царит страшное возмущение, в адрес бессовестных эксплуататоров сыпятся проклятия, многие грозятся уволиться и уйти в места с «более человеческим отношением». Итог: процентов 90 рабочих в майские выходят в цеха как миленькие, чтобы выполнить план и дать стране «кировцев». Лишь некоторые несознательные товарищи своевременно «заболели». «Итальянская забастовка»? Стачки? Не, не слышали.

Пример второй. В гипермаркете крупной торговой сети мало того, что используются допотопные ручные «рохли» (гидравлические вилочные тележки) вместо самоходных электрических, так их еще и хронически не хватает. Продавцам и грузчикам приходится постоянно угонять тележки друг у дружки, из-за чего по торговому залу и складам несется ругань и возмущенные вопли. Выдерживать необходимый темп работы для новичков нереально — на поиски «рохли» уходит куча времени.

В трудовом договоре при приеме на работу в гипермаркет черным по белому прописано, что работодатель обязуется обеспечить работника исправным инструментом в необходимом количестве. Между тем, на хозяйственном дворе гипермаркета тихо ржавеют 11 (одиннадцать) сломанных «рохлей». Их никто не чинит, потому что: а) накладно; б) дополнительные траты при курсе на оптимизацию расходов; в) местные начальнички получат по голове от московского офиса за плохое отношение к сохранности рабочего инвентаря.

Мнения работников на этот счет колеблются в диапазоне от «да, они сволочи, но нам надо работать и лишний раз не возникать» до «чувак, у них по документам все гладко, тележки числятся исправными, ты им ничего не сделаешь, а они тебе сделают». В итоге все работают как есть, грызут и подставляют друг дружку вместо предъявления претензий начальству, вопиющим образом не исполняющему свою часть трудового договора.

Эти примеры автору довелось наблюдать лично, изнутри рабочих коллективов. Нетрудно заметить, что их объединяет: самоощущение «маленького человека», от которого ничего не зависит, иррациональная уверенность в том, что «большие люди» могут как угодно плевать на условия труда «маленьких людей», а они должны пахать и не возникать (или, в крайнем случае, материть начальство в курилках, мгновенно умолкая при виде офисных «стукачей»). Максимум допустимого: втихую саботировать производственный процесс, гадить и воровать по-тихому, чтобы не уволили и не лишили премии.

Вдумайтесь только: речь даже не о том, чтобы бороться за повышение зарплаты и улучшение условий труда. Речь о том, что в России рабочие коллективы не в состоянии бороться даже за соблюдение работодателем Трудового кодекса и условий трудового договора.

Наверное, за тридцать с лишним лет жизни в России пора бы к подобному привыкнуть. Но я никак не могу избавиться от взгляда заезжего европейца, от ощущения тотальной неправильности происходящего. Я никак не могу приучить себя считать нормой то, что подавляющее большинство соотечественников считают трудовой договор филькиной грамотой, и что возмутить рабочие коллективы можно лишь многомесячными задержками зарплат. Но точка роста гражданского самосознания в смысле отстаивания своих гражданских прав невозможна без открытого отстаивания трудовых прав.

Беглый взгляд на историю становления демократии в развитых западных странах показывает одну железную закономерность: в начале улучшения жизни общества стояли именно рабочие профсоюзы с их борьбой за улучшение условий труда. Так было в США — с расстрелом рабочей демонстрации за 8-часовой рабочий день в Чикаго в мае 1886 года (кстати, именно оттуда растут корни нашего Первомая), так было в Великобритании с чартистским движением XIX века, так было во Франции с Парижской коммуной и легендарными рабочими профсоюзами.

Да, российская история последних ста лет — трагичный «поворот не туда». Начавшийся с Февральской революции рост рабочего сознания был переломан сперва большевистским террором, а затем и сталинскими репрессиями. Да, 70 лет советского полурабства не могли не оставить отпечаток на отечественном менталитете. Но, черт возьми, с крушения СССР прошла четверть века — а воз и ныне там. Реально независимых от работодателей профсоюзов как не было, так и нет — есть только прикормленные работодателем «профлидеры». Крепостное сознание живо и поныне.

Мы по-прежнему позволяем вытирать о себя ноги и вить из себя веревки. Мы по-прежнему разобщены и атомизированы, позволяя власти и работодателям давить нас поодиночке. Мы по-прежнему презираем законы и договоры, считая их ничтожными.

Мало ли что там на заборе написано. Барин, конечно, скотина, но может и на конюшне запороть, а что мы супротив него поделаем, мы люди маленькие, от нас ничего не зависит, лучше барину на глаза не попадаться. Так и живем — точнее, существуем в загончике.

В силу хорошей памяти я помню многомесячные забастовки рабочих на заводе «Форд» во Всеволожске в 2007-м, тогда об этом с тихим восторгом писали все федеральные СМИ. Я немного знаком с организатором забастовок на «Форде», главой МПРА Алексеем Этмановым. Это реальный харизматичный лидер, способный вести за собой людей. И если у такого харизматичного лидера не получилось «раскачать лодку» на заводе, и рабочие забастовки все равно закончились пшиком и массовыми сокращениями — это звучит как приговор.

Наверное, глупо ожидать борьбы за свои права от нынешних 40-50-летних работяг, чья молодость пришлась на закат «совка», впитавших с молоком матери заповедь «не качай права, тебе больше всех не надо». Наверное, глупо ожидать роста правосознания от нынешних 30-летних — родительское воспитание не перебить никакими аргументами. Возможно, действительно независимые профсоюзы в России начнут появляться лишь лет через 15-20 — когда во взрослую жизнь вступят наши дети, кому сегодня по 5-10 лет. А может, и не появятся. Может, к тому времени уже не будет никакой единой России (без кавычек), а останется лишь Пустошь с руинами остановившихся моногородов. Может, к тому времени уже не будет никаких рабочих коллективов, а останутся только умельцы-кустари и бродячие торговцы — барахольщики, как в игре Fallout. Не хотелось бы дожить до таких времен.

Никто не даст нам избавленья. Только в борьбе обретем мы право свое.

P. S. Эта статья написана человеком, не организовавшим за свою жизнь ни одного профсоюза и ни одной рабочей забастовки. Эта статья — лишь авторское, глубоко субъективное мнение, не претендующее на истину в последней инстанции.