Статья «Демография и миграция: либеральный миф», которую редакция портала Gaidar.center любезно согласилась перепечатать, получила не самый лестный комментарий со стороны Ивана Королева, аспиранта Стэнфордского университета. На своей странице в социальной сети Facebook он высказал ряд аргументов, которые нелишне было бы подробно разобрать.

Колонка, а не статья для научного журнала

Одна из претензий Ивана Королева касается формы, в которой подготовлен материал. По его мнению, текст должен был опираться на научные работы, при этом его необходимо было сопроводить аргументами как сторонников, так и противников мягкой миграционной политики в отношении республик бывшего советского Юга.

На самом деле в статье приведены доводы приверженцев стратегии открытых дверей, которые можно свести к нескольким пунктам:

• В силу демографического спада российская экономика сталкивается со значительной нехваткой рабочей силы, что заставляет отечественных предпринимателей привлекать иностранных граждан, не обладающих высокой квалификацией;

• Для сохранения численности населения в условиях стремительной депопуляции Россия должна обеспечить колоссальный приток мигрантов — более 19 млн человек до 2050 года, что эквивалентно 12% ее нынешнего населения;

• Если правительство не пойдет на существенное смягчение миграционной политики и не создаст максимально благоприятные для приезжих из бывшего СССР условия получения гражданства, страна столкнется с сокращением трудоспособного населения, что подорвет устойчивость пенсионной системы и негативно отразится на темпах роста экономики.

Все эти аргументы приведены в первом абзаце текста, поводом к написанию которого оказалась статья Сергея Алексашенко, опубликованная в газете «РБК» в минувшем январе. В своей колонке бывший первый зампред ЦБ воспроизвел классический набор аргументов сторонников облегчения правил въезда и найма граждан бывших союзных республик, потому прибегать к цитированию других источников было бы излишеством: в них бы содержались ровно те же самые тезисы.

Здесь необходимо отметить, что пока что дискуссия о миграционной политике не вышла за рамки экспертных колонок на страницах ведущих деловых СМИ. Монографий, в которых бы с разных сторон анализировался массовый приток мигрантов на территорию РФ, в стране фактически нет. Единственным, пожалуй, исключением стал трехтомник «Миграция в России: 2000-2012», изданный Российским советом по международным делам в 2013 году; впрочем, это всего лишь коллективный сборник публикаций разных лет.

Популярностью миграционная тематика не пользуется и у зарубежных исследователей, специализирующихся на России. Например, ни одной своей статьи этой проблематике не посвятил Андерс Ослунд, один из ведущих в мире экспертов в области трансформации стран бывшего социалистического лагеря. Публикации на английском языке также не выходят за рамки колонок журналистов — наподобие той, что опубликовала Юлия Иоффе после событий в Бирюлево в октябре 2013 года.

Однако даже если бы на эту тему были написаны сотни и тысячи монографий и статей в России и за рубежом, это бы не стало основанием для того, чтобы превращать авторскую колонку в обзор литературы — просто потому, что этого не предполагает жанр публицистики, пусть даже и серьезной. Ровно поэтому нет ссылок на чужие публикации и в статье Сергея Алексашенко, который ограничился анализом статистики. Колонка для СМИ — это не статья для научного журнала, которая должна быть выдержана по всем академическим канонам.

Демография и кризис пенсионной системы

Иван Королев говорит о проблеме роста демографической нагрузки на трудоспособное население, ссылаясь на мнение Евгения Андреева и Анатолия Вишневского: по их расчетам, к 2030 году нагрузка пожилыми достигнет 365 на 1000 жителей в возрасте от 20 до 65 лет, тогда как сейчас она составляет 196 на 1000. Поскольку в действующей пенсионной системе распределительная компонента играет ключевую роль, это приведет либо к снижению пенсий, либо к увеличению страховых выплат, либо к повышению пенсионного возраста.

В том, что демографический кризис наконец сподвигнет правительство на реформирование пенсионный системы, нет ничего катастрофического. В России действует самый низкий среди всех стран бывшего СССР возраст выхода на пенсию — 55 лет для женщин и 60 лет для мужчин. Для сравнения, в Казахстане для мужчин он наступает в 63 года, а для женщин — в 58 лет; при этом в период между 2018 и 2027 годом пенсионный возраст для женщин будет постепенно повышаться до эквивалентного с мужчинами уровня.

В самопровозглашенной Нагорно-Карабахской республике пенсионный возраст и для мужчин, и для женщин с 2000 года установлен на уровне 63 лет; госслужащие выходят на пенсию в 65 лет, однако уже в 2016 году возраст выхода на пенсию будет поднят до этого порога для всех категорий граждан. В этой связи правомерно считать постепенное повышение пенсионного возраста мерой давно перезревшей, тем более что в России многие категории населения получают пенсии досрочно (военные и сотрудники силовых структур).

Однако повышение пенсионного возраста должно стать лишь первым элементом реформы пенсионной системы, долгосрочной целью которой должен стать полный отказ от выплат по старости. Достичь этого поможет постепенная разгрузка действующей распределительной системы: для тех, кто еще не достиг 35-летнего возраста, государство может предложить развитие накопительной компоненты; тем же, кто еще не вышел на рынок труда, можно смело объявлять, что пенсии по возрасту они получать не будут.

В краткосрочной же перспективе снижению нагрузки на трудоспособное население может посодействовать привлечение доходов от экспорта углеводородов, которые сегодня идут в том числе на поддержку чрезвычайно раздутого госсектора (с 2007 по 2014 годы расходы по статье «Национальная экономика» выросли с 730 млрд до 3,1 трлн руб.), а также использование дивидендов госкомпаний и поступлений от приватизации: продажа активов «Роснефти», «Газпрома» и других «национальных чемпионов» способна принести миллиарды долларов.

Использование же пенсионных взносов мигрантов для снижения нагрузки на работающих граждан не выглядит результативным. Во-первых, лишь с 2015 года бизнес обязали выплачивать страховые взносы за мигрантов с первого дня их найма: на протяжении предшествующих трех лет они начинали выплачиваться только по прошествии полугода работы. Это позволяло работодателям по истечении шести месяцев перезаключать контракты с иностранными подчиненными и, тем самым, избегать взносов в ПФР.

Во-вторых, мигранты привлекаются в сферах с высокой долей теневого сектора (в частности, в строительстве и торговле), где наиболее распространены зарплаты «в конвертах», с которых страховые взносы как-правило не уплачиваются полностью либо в лучшем случае частично. Наконец, привлечение мигрантов ведет к усилению нагрузки на систему здравоохранения: она также финансируется за счет страховых взносов, которые до 2015 года мигрантами не выплачивались, что не лишало их доступа к услугам «Скорой помощи», по закону обязанной обслуживать любого пациента.

С нынешнего года мигрантов обязали приобретать полисы ДМС, однако их стоимость (1,5 тыс. руб. в Москве и области) далеко не полностью покрывает расходы на оказание медицинских услуг. Например, одни роды обходятся казне в 18 тыс. руб., при том что родовой «туризм» в последние годы приобрел массовый характер: так, в 2012 году в столице доля женщин-мигрантов среди общего числа рожениц составляла 32%, однако в некоторых клиниках — существенно больше.

Наем мигрантов и издержки бизнеса

В своей мини-рецензии Иван Королев также говорит о том, что привлечение мигрантов ведет к снижению издержек бизнеса, что приводит к сокращению стоимости конечного продукта. Есть ряд примеров того, что в условиях тотальной коррупции, характерной для сфер строительства и ЖКХ, эта теоретическая схема не работает. Пример тому — упомянутые в исходном тексте зимние Игры в Сочи, спортивные объекты для которых строили мигранты: они оказались самыми дорогими в истории олимпиад, причем не только зимних, но и летних.

Ровно тот же самый эффект наблюдается и в жилищно-коммунальной сфере, речь о которой также шла в первом тексте. Для руководителей предприятий ЖКХ наем иммигрантов служит источником «распиливания» бюджетных средств. Согласно данным расследования депутата муниципального образования Тропарево-Никулино Владимира Гарначука, ежемесячно из столичной казны на оплату работы одного дворника выделяется 54 тыс. рублей, однако из них лишь 18 тыс. рублей используются по назначению.

В этой связи сомнителен аргумент о том, что экономия работодателями средств на оплату труда мигрантов в российских условиях приводит к расширению их возможностей по найму дополнительного персонала. Увеличению количества рабочих мест не способствует и то, что мигранты отправляют заработанные в России деньги родственникам, проживающим за рубежом: по данным ЦБ РФ, в 2014 году объем денежных переводов в страны СНГ достиг $18,3 млрд; эти средства могли быть потрачены в России, благодаря чему у компаний было бы больше финансовых ресурсов, необходимых для расширения штата.

Приток мигрантов и условия труда «аборигенов»

Основываясь на данных исследований целого ряда зарубежных специалистов, Иван Королев заключает, что «не существует убедительных и однозначных свидетельств того, что иммиграция ухудшает положение местных жителей на рынке труда». Характерно, что в своей рецензии он не привел ни одного исследования, в котором бы анализировался приток мигрантов на условия труда российских граждан. Меж тем такие исследования существуют: одно из них в 2013 году провел Институт социологии РАН.

Его итоги свидетельствуют, что зарплата и количество рабочих часов российских работников и гастарбайтеров на низших должностях практически сравнялись: если у иностранца средний ежемесячный заработок составляет 20,2 тыс. руб., то у гражданина РФ — 24,7 тыс. При этом, как показало исследование, наши соотечественники становятся такими же бесправными, как и мигранты: им задерживают зарплату и не предоставляют положенный отпуск, их заставляют работать сверхурочно.

Авторы исследования пришли к выводу, что россиянам приходится опускаться в своих запросах до уровня мигрантов, в противном случае получить возможность заработка им становится проблематично. Поэтому тезис о замещении коренных жителей иностранцами в ряде сегментов рынке труда, выдвинутый в первом тексте, выглядит основательным. Этот же вывод следует просто из того факта, что 20 лет назад мигранты на рынке труда не были представлены, тогда как сегодня они занимают целые ниши (строительство, ЖКХ, торговля).

Иммиграция и опыт Америки

Иван Королев вопрошает, почему Россия не может пойти по пути американской мультикультурной нации, которая интегрировала в том числе приезжих из Китая и Индии. Здесь в первую очередь стоит отметить, что Америку не совсем корректно называть нацией иммигрантов. Как показал Сэмюэль Хантингтон в своей работе «Кто мы?», США были основаны переселенцами из Великобритании, культура которых — язык, религия и социальные нормы — оказалась стержневой для зародившейся в восемнадцатом веке американской нации.

Вплоть до последней трети двадцатого столетия подавляющее большинство иммигрантов составляли приезжие из европейских стран, которые в ходе жизни двух поколений фактически ассимилировались в культуру принимавшей их страны. Превалирование выходцев из Старого Света среди приезжих обеспечивалось во многом за счет запретительных мер в отношении мигрантов из азиатских стран. Так в 1882 году был принят Акт об исключении китайцев, полностью запретивший въезд иммигрантам из Поднебесной.

В 1921 и 1924 годах конгресс установил миграционные квоты, основывавшиеся на национальном происхождении приезжих: наибольшее предпочтение отдавалось выходцам из северо-западных стран Старого Света, при этом значительно ограничивалось количество прибывающих из Южной и Восточной Европы, а прием жителей Азии вообще объявлялся нецелесообразным. Эти барьеры были сняты лишь во второй половине прошлого века, но установления безвизового режима въезда для азиатских государств в США не произошло.

Границы нации и государства

Иван Королев отмечает, что в трех из пяти конфликтах на национальной почве, перечисленной мной в первой статье, участие принимали не выходцы из СНГ, а приезжие из республик Северного Кавказа. Во-первых, этот факт не отменяет того, что миграция из Средней Азии и Закавказья является одним из ключевых факторов роста межэтнической напряженности, о чем свидетельствуют выходящие раз в полгода доклады Центра изучения национальных конфликтов.

Ровно то же самое воздействие оказывает и миграция уроженцев Северного Кавказа в русские регионы России. И в этом ничего удивительного, учитывая, что установленные большевиками административные границы не совпадают с границами национальными. Несмотря на то, что номинально республики СКФО с преобладающим мусульманским населением входят в состав РФ, с социокультурной точки зрения они принадлежат к имперской периферии, территории которой обрели независимость после 1991 года.

Распад СССР произошел по межреспубликанским границам. Во многом поэтому Россия, согласившаяся на отделение этнически близких Белоруссии и Украины, не предоставила независимость Чечне, из которой к декабрю 1994 года (т.е. к началу первой военной кампании) были вынуждены бежать около трехсот тысяч русских. Схожие процессы наблюдались в Дагестане, где доля русских меду переписями 1979 и 2010 годов снизилась с 11,6% до 3,6%, Карачаево-Черкессии (с 45% до 31,6%) и Кабардино-Балкарии (с 32% до 22,5%).

Чеченская война стала роковой ошибкой президента России Бориса Ельцина. В будущем такой ошибки ни в коем случае нельзя допустить. Как и в 1991 году, слом авторитарного режима, который рано или поздно произойдет, вызовет новую волну сепаратизма на инонациональных окраинах. В этом случае желающим обрести независимость республикам ее нужно будет обязательно предоставить. Просто потому, что русские солдаты не должны гибнуть за удержание нерусских земель.

От редакции:

Мы рады, что наша работа доставляет удовольствие не только согражданам на территории России, но и тем нашим людям, которые волею судеб оказались за океаном.
Для того чтобы читатель смог ознакомиться с мнением оппонента, мы публикуем ссылки на разгоревшиеся споры: Первый Второй