Постядерная романтика занимает особое место в сердцах половозрелых соотечественников, увлекающихся видеоиграми и чтением «боевой фантастики». Fallout, S.T.A.L.K.E.R. — практически наше все, пусть даже российские игроделы не приложили к ним руку. Глубинные причины аномального успеха постапокалипсиса в наших палестинах кроются в памяти о школьных уроках НВП, где солдафонистый военрук будоражил хрупкое детское воображение о Третьей мировой с ядерными бомбоубежищами. Что, в свою очередь, подогревалось господствующей идеологией «осажденной крепости». Но мало кто из отечественных любителей вселенной Fallout задумывается о том, что он сам может дожить до неиллюзорных руин за окном через каких-нибудь 20-30 лет.

А разгадка одна — стремительная техногенная деградация России, усугубляемая усиливающимся огораживанием от технологически продвинутого западного мира. Отголоски грядущего упадка слышны уже в сегодняшних новостях с просторов нашей необъятной родины, где регулярно происходят аварии на ГЭС, падают самолеты, обрушиваются и взрываются угольные шахты.

Сегодня российское государство путинского периода дожирает остатки советской инфраструктуры, а новые инженерные сооружение закономерно саморазрушаются практически сразу после завершения строительства. Посмотрим правде в лицо: у нас нет ни актуальной научной базы, ни конкурентоспособных в стремительно меняющемся мире технологий, ни молодых мотивированных кадров, способных продвинуть науку. Вдобавок к этим напастям страна попала под санкции, и до сих пор отрезана от внешних инвестиций. При таких грустных раскладах российская инфраструктура и дальше будет ветшать — вплоть до живописных пейзажей заброшенных промзон в духе украинского S.T.A.L.K.E.R.

Альтернатива ползучей деградации одна — открытость и сотрудничество с западным миром. Кто вдруг подзабыл: именно Соединенные Штаты помогли поставить на ноги экономику послевоенных Германии и Японии. Именно США помогли сделать рывок южнокорейской промышленности. Наконец — неудобный для патриотов-сталинистов факт — именно американские инженеры в 30-х налаживали советскую промышленность, включая танкостроительные заводы, а заводские станки были сплошь американскими и английскими (так нам «гадила англичанка»). Но, по мнению значительной части российских патриотов, встраивание в сложившуюся глобальную производственную систему — это для лохов. Четкие пацаны берут то, что их по праву от рождения — проливавшие кровь предки заслужили.

«Они (экономически развитые западные страны) просто определились со своим участием в мировом разделении труда. Кто-то стал делать машины, молоко, транзисторы. Но они смирились с вассальным положением на мировом рынке труда, информации и технологий. Мы с этим смириться не можем в силу наших исторических амбиций, наших знаний и возможностей».

Эти достойные отливания в граните слова — не цитата из свежей упоительной статьи на «Спутник и Погром». Это в октябре прошлого года заявил интернет-омбудсмен Дмитрий Мариничев на заседании в Общественной палате, посвященном перспективам отечественного импортозамещения.

Вот еще одна говорящая за себя цитата от патриотичного интернет-омбудсмена:

«Мы сможем давать технологии другим странам, только когда у нас будет (там) военное присутствие. Когда у других стран не будет альтернативной возможности не брать это у нас».

Логика предельно ясна: чтобы Россия получила стимул к развитию высокотехнологичных производств, мы должны «обеспечить военное присутствие» российской армии в ближнем и дальнем зарубежье. Учитывая, что после Крыма и Донбасса нашим военным на территории покойного СССР рады все меньше (включая еще недавних друзей путинской России — Назарбаева и Лукашенко), нетрудно предположить, что обеспечить военное присутствие можно только оккупацией с подавлением суверенитета соседних государств. Что, в свою очередь, означает масштабные боестолкновения с последующими партизанскими боями и терактами на российских базах (как это на себе уже испытали американские морпехи в Ираке и Афганистане).

Что характерно, подобный тип мышления свойственен не только подписчикам «Спутника и Погрома», но и государственным мужам вроде господина Мариничева. Еще в 2012-м подобные речи гармонично звучали в устах разве что полубезумных фриков от патриотической публицистики, а серьезные военные эксперты подняли бы на смех: ну что вы, батенька, какое «военное присутствие» России, нам бы хотя бы четверть ВВП США. Но после крымского блицкрига, «гибридной войны» на Донбассе и бесславно закончившейся сирийской авантюры все прогнозы благоразумных экспертов были спущены в путинский сортир.

При огромном множестве переменных и целой стае кружащих над одной седьмой суши «черных лебедей», можно утверждать, что сегодня у России есть три основных сценария.

Первый. Катастрофа с тотальным уничтожением и вымиранием после скоротечной Третьей мировой с США.

Главная проблема текущей внешней политики Кремля в том, что нельзя до бесконечности блефовать, повышая ставки. Мы можем оттяпать Крым, наплевав на суверенитет другого государства — и Запад это проглотит. Мы можем «гибридно» вторгнуться на Донбасс — и Вашингтон лишь «выразит озабоченность», не желая обострять ситуацию и злить Vladimir Putin. Можно, наконец, немножко побомбить Сирию ради подъема своего рейтинга. Но бесконечно удерживать хрупкое равновесие невозможно — все равно рано или поздно наступит фаза открытого вооруженного противостояния с Западом — прежде всего в лице США — с заведомо фатальным для нас исходом.

Дмитрий Киселев и прочие телепропагандоны могут сколько угодно рассказывать упоительные истории про превосходство наших «хохочущих искандеров» (лапша исключительно для ушей отечественного телезрителя). Однако, учитывая отсталость минимум на поколение российской военной техники, включая авиацию, и то, что подавляющая часть ядерного арсенала хранится у нас с советских времен — далеко не факт, что все выпущенные ракеты долетят до целей — крупных городов США (а некоторые — не взорвутся прямо в пусковых шахтах или в атомных подлодках).

Огромное сомнение вызывает и эффективность противоракетной обороны за пределами Москвы (есть мнение, что в случае массированного ядерного удара средства ПРО попросту окажутся бесполезны). Наконец, все большее сомнение вызывает психическая адекватность нынешнего владельца «ядерной кнопки», поведение и решения которого давно не поддаются логике и экспертным прогнозам^[1]. Проще говоря, никто не знает, какие тараканы сегодня водятся в первой голове страны — включая, подозреваю, даже Сечина с Ротенбергами.

Да, конечно, Россия имеет огромную протяженность (более 10 тыс км от Калининграда до Владивостока). Да, кто-то может выжить в сибирской тайге и после ядерного апокалипсиса. Но на радиоактивных руинах это будет очень грустное и скоротечное существование — с мучительной смертью от лучевой болезни.

Второй. Новый «железный занавес» с постепенной деградацией городской инфраструктуры и промышленных объектов, и с большой вероятностью в финале — с распадом на мини-государства — регионы.

Признаем честно: единственной подпоркой путинского благолепия нулевых были запредельно (и неоправданно) высокие цены на нефть. Несмотря на разворовываемые триллионы, все же именно за счет нефтедолларов Кремлю последние 15 лет удавалось выполнять социальные обязательства, покупая лояльность бюджетников и пенсионеров. В свете наступающей эпохи — новых технологий, сланцевого газа и альтернативной энергетики — про нефть «по стописят» можно забыть, как про счастливый подростковый эротический сон с Памелой Андерсон.

Последний год окончательно доказал, что окопавшиеся в Кремле члены «кооператива Озеро» генетически неспособны к созиданию и обладают даром царя Мидаса — только с поправкой на отечественные реалии, своим прикосновением все превращают в дерьмо. Все наше «вставание с колен», все упоительное путинское благолепие обеспечивалось исключительно высокими нефтяными ценами.

В своей недавней колонке Владислав Иноземцев напоминает, что с 1999 по 2014 гг. зависимость российского экспорта от «нефтяной иглы» лишь усилилась: с 39,7% до 69,5%. За все 15 лет жирных нефтяных лет в России не появилось ничего конкурентоспособного в мировом масштабе: ни автомобилей, ни машиностроения, ни компьютеров. Верх наших возможностей — «отверточное производство» Ford и Nissan на окраине Петербурга. Сегодня, проводя линию тотальной изоляции от Запада и «враждебной» Турции, мы рискуем потерять даже это.

Говоря путинским же языком, нет никаких оснований считать, что после 16 бездарно прошлёпанных лет у нынешних кремлевских сидельцев внезапно проснется мышление государственников, и эти люди вдруг возьмутся строить эффективную рыночную экономику с внятными правилами, привлекательными для зарубежных инвесторов.

Итак, 202… год. После очередного технологического рывка Запада — с массовым переходом на альтернативные источники энергии — нефть и газ у нас никто не берет даже даром. Остатки бюджета давно разворованы, страна все еще находится под санкциями, отрезанная от западных технологий. Полная остановка градообразующих предприятий, на которых больше некому работать и в огромных заброшенных цехах которых тоскливо воет ветер. Массовая безработица с тотальным безденежьем и выживанием за счет натурального хозяйства. Зашкаливающий уровень криминала с грабежами и мародерством по промобъектам, объединение в вооруженные общины и «народные республики» по типу ДНР-ЛНР. Жизнь-существование в холодных неотапливаемых квартирах (все объекты ЖКХ обветшали), все удобства — на улице, вода — из ближайших ручьев и озер.

Примерно такая картинка может ждать подавляющую часть российских городов при сохранении текущих тенденций. Ошеломительные перспективы российского импортозамещения, где Россия делает мощный рывок и «уделывает Запад», существуют разве что в батутных мозгах Дмитрия Рогозина. По факту же мы имеем гигантский государственный половой орган, положенный на развитие высокотехнологичных производств и конкурентоспособной промышленности в сфере товаров народного потребления.

Как абсолютно верно заметил в недавней колонке Дмитрий Губин, России ближайшего будущего нечего предложить миру, кроме стремительно дешевеющего сырья. В мире со стремительно обесценивающейся нефтью наших детей ждет только разруха и полуголодное существование с (возможно) гуманитарной помощью от треклятого Запада. В финале же — очередной «парад суверенитетов», только уже в исполнении обозленных регионов, которые Кремль не сможет вечно удерживать на «чекистском крюке» из-за ослабления недокормленной армии и полиции.

В условиях тотальной аполитичности и пассивности россиян с готовностью претерпеть любые унижения от «своей» власти — лишь бы не «под пиндосами» - именно вариант постепенной деградации вплоть до распада представляется наиболее реалистичным. Впрочем, как уже писали на Gaidar до меня, не исключено, что «китайцы придут — порядок наведут». Напомню, что КНР уже арендовала десятки тысяч гектаров Забайкалья под свои промышленные нужды. Точно так же в ближайшие годы они могут арендовать землю и в Сибири, и на Дальнем Востоке, выгоду из которой будет извлекать уже Китай, а не Россия. Это, если кто не понял, и есть ползучая экспансия в условиях глобализированного мира. Зато нежные чувства наших патриотов не будут оскорблены — они смогут до последнего сохранить смешную веру в непоколебимый суверенитет российского государства.

Третий вариант — приход к власти в России здоровых демократических сил, равно как и национально ориентированной «здоровой» диктатуры (наподобие чилийского режима Пиночета), с которых начнется оздоровление государства и строительство конкурентоспособной экономики.

В силу целого ряда причин на сегодняшний день — самый нереалистичный, «фантастический» вариант, реальнее которого смотрится даже вторжение зеленых человечков с Марса. В следующей статье мы рассмотрим это подробнее.

P. S. И напоследок — не поленитесь сходить по ссылке, посмотреть фоторепортаж Meduza о жизни военного городка Горное на Курильских островах (пока еще наших). Совсем не исключено, что лет через 20 именно так будет выглядеть подавляющее большинство провинциальных городов нашей необъятной Родины. Романтика постапокалипсиса намного ближе, чем вы себе представляете.

Сноски:

^[1] Борис Немцов дал точное определение псхологическому состоянию президента России: