На протяжении последних трёх лет некогда мощное движение русских националистов быстро слабело и стремительно разлагалось. Двадцатитысячная Манежка, заметные информационные кампании, ощутимое присутствие ультраправых во многих городах страны — теперь всё это в прошлом. Сегодня мы видим совсем другое: пару сотен людей на Русском марше в предвыборный год, отсутствие независимой повестки и самостоятельных акций, дезорганизацию партий и движений, разгром радикалов и кооптацию запутинцев — вот множество примеров того, что русский национализм мёртв.

Раньше в истинности данного утверждения ещё можно было сомневаться, но сейчас доказывать ничего не нужно — всё на поверхности. Националисты либо переманены и перемолоты режимом, либо запуганы, посажены и выдавлены из страны. Оставшиеся активисты ушли в смежные лагеря, многие разочаровались в имеющихся движениях, а то и в политике вообще. Объединенные и самостоятельные силы русских правых остались несбыточной мечтой, которая в свою очередь стала историей.

Однако это вовсе не означает, что идеология и практика русского национального движения будет забыта и положена в архив. Многолетний опыт противостояния режиму, практика построения устойчивых структур, отдельные идеологические установки ещё не раз потребуются многим объединениям — разной численности, разного размера и разной степени радикальности.

Совершенно разные навыки и различные идейные аспекты ещё не раз вспомнятся и всплывут в тех движениях, которые умеют учиться на чужом опыте и могут развиваться.

К примеру, умение долго и успешно противостоять давлению спецслужб, которое националисты выработали за два десятка лет вынужденного подполья, уже сейчас пробиваются в движениях левого толка, оказавшихся в похожих условиях, также к методам необщения и неконтакта со спецслужбами, которые, скажем, объяснял Дмитрий Дёмушкин в начале «десятых», прекрасно применяются в штабах Навального и правозащите «Открытой России» - движениях явно не националистических (и также стремительно левеющих), но оказавшихся под похожим нажимом. Либеральные объединения, в 2000-е не выступавшие против 282 статьи УК, теперь сами оказались под катком борьбы с инакомыслием, и вот, приспосабливаются.

Антимигрантская риторика давно перенята консерваторами и альтернативными правыми, по старой памяти ей пользуется Навальный хотя от правых идей он отошёл давно. Объективная реальность, несмотря на конструкты основных медиа, проявляется на каждом шагу, и массовая миграция в Европу, Россию, и США является одним из самых очевидных событий, на которое вынуждены реагировать те силы, что хотят аккумулировать в себе народное недовольство. В итоге старая проблема раскрывается по-новому: бытовая ксенофобия забывается, и на её место приходит аргументация социокультурного и экономического плана, местами, даже социально-политического, как, скажем, в философии правого либертарианства со ссылкой на принципы классического либерализма.

Собственно, сами эти принципы очевидны. Идея о национальном государстве легко применима в либеральной и либертарной среде — достаточно вынести понимание ценности свободы из «общечеловеческого» поля в границы европейской цивилизации. Ещё Людвиг фон Мизес писал:

«Идея свободы всегда была характерна для Запада. Восток от Запада отличает, прежде всего, то, что народы Востока никогда не разрабатывали идею свободы».

Порождённые Востоком архаичные ценности, опирающиеся на совсем другую философию, вызывают импорт насилия в страны Запада, которые живут уже в другой ценностной среде. Мигранты едут в свободные страны за большим благополучием, никак логически не связывая его со свободой, это благополучие породившей. Европейский опыт показывает, что государство, чтобы избежать насилия со стороны выходцев из проблемных регионов, вынуждено платить им пособия, содержать в разы больший полицейский аппарат (что тоже стоит денег), при этом отдаляя этнокультурные конфликты, а не решая их. А это, в свою очередь, идёт вразрез с либертарианской идеей минимального государства и отказа от обязательных налогов.

Таким образом, вполне возможен возврат правых либералов и либертарианцев к идее государства-нации, но уже в новом переложении: как института, защищающего свободное общества от импорта насилия и архаики. Упор даже на этнокультурные основы снова становится актуальным, хотя пока это частные случаи, а вот гражданский национализм для России из уст даже правоцентристов будет в таком контексте очень актуальным. Свободная русская гражданская нация — вот что нужно этой стране.

Антиглобализм националистов — прекрасное идеологическое подспорье, позволяющее дать оппозиции важную отличительную особенность в политическом поле — контркультурность и отрицание власти, если она антинациональна. Когда поднимается вопрос противостояния мировому спруту, отнимающего идентичность и право на самоопределение, то выигрывает сила, способная если не начать, то сымитировать такую борьбу. В чистом виде этим воспользовалось UKIP в Британии, в России правящий режим сам взял на вооружение подобную риторику в международном масштабе. Однако внутри страны проводимая политика является диаметрально противоположной, и некоторые глобалистские тенденции могут вызвать схожую реакцию.

Самая сомнительная запчасть, оставшаяся от русского национального движения — «оппозиционный патриотизм», используемый Навальным также по старой памяти. Риторика в стиле «Крым не бутерброд», разного рода реверансы и апеллирование к патриотизму, которое привычнее слышать от Путина или системных либералов — узнаваемый набор, позволивший навальнистам несколько увеличить свою поддержку среди недовольных, имитируя поведение умеренной системной силы, а не радикальной вождистской структуры. Многие оппозиционеры ругают Навального за подобную риторику, однако их дела обстоят ещё хуже.

Выправить проблемы политической и структурной слабости многие движения могли бы путём заимствования удачного примера организационной сети. Сетевая структура автономных организаций получилась у ДПНИ, для технического и культурного уровня нулевых она была весьма эффективной и результативной, и именно её можно опробовать много где: левые группы, объединения альтрайтов, нишевой активизм, организации-зонтики типа «Открытой России» или либертарианские клубы — всё это уже приобретает черты, сходные с теми, что имелись во многих городах страны во второй половине 2000-х. Данное состояние скорее можно считать своеобразной «параллельной эволюцией», однако заимствовав опыт самой успешной в структурном плане националистической организации, многие движения способны резко прирасти сторонниками и активистами. Лишь бы идея позволяла.

В итоге умерший национализм стал святым местом, которое не бывает пусто, и, несмотря на давление режима, там появились другие течения, без субкультурных зиг, русских пробежек, шутовства типа неоязычества и поклонения Гитлеру. Ультраконсерваторы всё ещё безнадежны, но есть шанс, что умеренно-консервативные и праволиберальные течения смогут попытаться дать развитие новым движениям, которые будут пользоваться наработками русских националистов, а то и имея оных в своих рядах.

Подписывайтесь на наше сообщество в ВК, телеграм-канал, а также Ютуб-канал автора чтобы получать свежие новости и анонсы статей.