Продолжение дискуссии о выборах 3 ноября 2020 в США за авторством Константина Яновского и Сергея Жаворонкова. Начало смотрите на нашем сайте тут и тут.

Наша работа в журнале «Электоральная политика», посвященная американским выборам,[1] привлекла благожелательное внимание автора — либертарианца, пишущего под псевдонимом Bunin1.[2] В своей статье он использовал отмеченные нами проблемы на выборах 2020 года и саму избирательную систему США для критики демократии в духе концепций Х.-Х. Хоппе и М. Ротбарда (Hoppe, 2001; Rothbard, 1970[3]). Отметим, что с основными претензиями либертарианцев к коррумпированной социальным государством демократии мы согласны[4] (Yanovskiy, Zhavoronkov, 2018).

Впрочем, всеобщую избирательную привилегию атаковали, предсказывая ее неизбежный провал задолго и до нас и даже до Ротбарда (Adams, 1856[5], Madison, 1787[6]).

Автор статьи задается вопросом: «Во-первых, так ли уж очевидны преимущества стран со сменой власти через выборы в рамках стандартной электоральной модели политического представительства, во-вторых можно ли говорить о том, что мандат народа в этих странах систематически получен таким образом, что отражает волю большинства и самое главное — систематически ли удовлетворено большинство такой политической моделью»?

К сожалению, буквально тут же он исключает из обозрения систему цензового избирательного права, как относящуюся к предыдущим эпохам, эдакого динозавра, который безнадежно вымер. Между тем, вовсе не очевидно, что это так. Современная история знает немало примеров тех или иных исключений из избирательного права. Самый яркий пример — это Эстония и Латвия 1992 г., исключившая голосование советских колонистов (лиц и их потомков, не проживавших на территории этих государств до советской оккупации 1940 г.). Вернее, исключившая их не навсегда, а поставившая перед ними ряд цензов: знание государственного языка, экзамен по государственной истории и Конституции, предполагающий лояльность государству и отрицание советского тоталитаризма. Большая часть «неграждан», составлявших изначально в обоих странах порядка 40%, этот ценз постепенно прошли — сейчас количество неграждан составляет порядка 7% в Эстонии и порядка 15% в Латвии.

Однако для успеха экономических реформ было принципиально важно, чтобы просоветская часть населения не голосовала в первые годы реформ. И, что важно отметить, это совершенно не помешало интеграции Эстонии и Латвии в европейские и международные структуры. До 60-х годов XX века (то есть, исторически совсем недавно) во многих американских штатах применялись цензы в виде теста на грамотность и налога на избирателя. Подобные цензы есть в некоторых штатах и сейчас — будь то определенная оседлость (нельзя приехать в штат, зарегистрироваться и сразу голосовать) или, например, отсутствие долгов перед государством по уголовным делам (как во Флориде).

В ряде стран Латинской Америки применяются пассивные цензы к кандидатам — например, они должны быть грамотны и не находиться на действительной военной службе.

История, вообще, знает примеры воскрешения институциональных «динозавров». В качестве яркого примера можно привести плоский подоходный налог, который 20 лет назад не существовал ни в одной стране мира, а теперь таких стран несколько десятков. Отцы основатели США (см. к примеру, Founders Constitution — коллекцию документов — писем, законов — образцов, использованных при подготовке Конституции США[7], не говоря о дискуссии федералистов и антифедералистов, к примеру, о необходимости фиксации в Конституции перечня базовых личных прав) обращались к прошлому опыту, отстоявшему от них на века, если не на тысячелетия.

Мы признаем, что на пути восстановления демократии налогоплательщика есть немало сложностей и писали об этом, в частности, в книге «Стратегия долгосрочного процветания (Яновский, Жаворонков, Затковецкий, Черный, 2018) и в статье того же года (Yanovskiy, Zhavoronkov, 2018).[8]

Но, во всяком случае, это известная система, работавшая на протяжении веков во многих государствах. В США двунаправленная формула «taxation = representation» как и неформальная заданная в виде традиции Дж. Вашингтоном норма не занимать пост президента более двух сроков казалась долгое время настолько очевидной что не была напрямую жестко и однозначно зафиксирована в тексте[9]. XIV поправка ввела дополнительный ценз, исключавший участников мятежа. С учетом непрекращающегося мятежа части населения старых демократий против честных выборов и самой морально-правовой основы свободного общества эта норма имеет неплохую перспективу для введения новых цензов, вероятно, на переходный период.

В традиции нашей школы (ИЭПП под руководством Егора Гайдара) мы предпочитаем апробированные с успехом, хотя бы и в прошлом, нормы умозрительным построениям и личным изобретениям даже наиболее уважаемых интеллектуалов.

Демократия налогоплательщика при восстановлении контроля избираемых политиков над чиновничеством снимает многие вопросы, справедливо задаваемые Хоппе и Ротбардом, а также автором статьи — про безответственность, про желание «жить здесь и сейчас», про стимулы неработающих делить деньги работающих и т. п.

Их критика, по сути, направлена против социальной демократии. Они атакуют государство, в котором неизбираемые (как правило по закону еще и практически несменяемые) чиновники в союзе с политиками — сторонниками заботливого неограниченного правительства подкупают избирателя — клиента за счет избирателя — налогоплательщика (Jasay, 1985[10]).

Два института — всеобщая избирательная привилегия (подробнее о проблемах этого института см. Yanovskiy, Zhavoronkov, 2018) и независимое чиновничество — суть ядро мощной политической машины социального государства. Однако оба института хотя и кажутся прочно утвердившимися, отнюдь не являются вечными, неотменяемыми. Тем более, что их наиболее радикальные сторонники пытаются усугубить кризис, выход из которого возможен не только в сторону «демократического социализма» (тоталитарной диктатуры).

Однако, говоря о столетии при всеобщем избирательном праве, нельзя сказать, что в демократических странах действовали исключительно тенденции и закономерности толкающие к деградации общества и экономики (см. там же — Yanovskiy, Zhavoronkov, 2018). Это объективная тенденция, но она не является единственной. При всеобщем избирательном праве произошла масштабная приватизация, начавшаяся в 80-е годы и сменившая многие десятилетия национализаций в демократических странах, причем как богатых, так и бедных.

При всеобщем избирательном праве мы не так уж редко видим снижение налогов — последние налоговые реформы Дональда Трампа и Терезы Мэй яркие, но не единственные подтверждения. В 2010-е годы мы видели впечатляющий правый поворот в Латинской Америке, опровергающий тезисы о том, что якобы этот бедный континент обречен на вечную левизну. Многие в США сейчас склонны к панике после поражения Трампа на выборах 2020 г., прогнозируют неминуемое наступление социализма и т. п.

Безусловно, администрация Байдена представляет опасность. Однако это, вероятно не самая левая администрация в истории США. Можно напомнить Франклина Делано Рузвельта, при котором не только шли масштабные социалистические эксперименты, а уровень налогов и таможенных пошлин был в разы больше, чем сейчас, но и при котором США фактически оказались на грани авторитаризма (четвертый президентский срок подряд, установление контроля над Верховным судом, громкие политические убийства противников вроде Хью Лонга и др.). Однако, ситуация развернулась в противоположную сторону. Странно, что люди, придерживающиеся антимарксистской идеологии, оказываются в плену марксисткой теории «прогресса», некоего неминуемого движения от одного состояния к другому, чья ложность многократно доказана в том же двадцатом веке с его распадом советской империи и возвращением многих стран к рыночной экономике после затяжных и провальных социалистических экспериментов.

Автор большую часть статьи уделяет критике действующих избирательных систем. Ответ на эту критику приведен в полной версии настоящей статьи, но здесь мы этот сюжет опускаем. Тем более, что чрезмерное внимание деталям представительства и «справедливости» (в смысле равенства) такового, кажется, чуждо либертарианской традиции. Никаких высоких моральных мотивов за равным представительством не видим и мы. Сам институт всеобщей избирательной привилегии с нашей точки зрения не просто практически опасен (для финансов страны, пораженной им[11]). Такая привилегия уязвима для критики, прежде всего, с точки зрения морали (такие аргументы мы анализировали в статье Яновский, Жаворонков, 2017[12]).

Однако в демократии, даже испорченной всеобщей избирательной привилегией есть важное преимущество. То, благодаря которому большинство развитых стран далеко не случайно — демократические. Подчеркнем, что речь идет о практических, выявляемых преимуществах плохих демократий (при наличии остатков институтов личных прав и свобод — слова, религии, частной собственности, равенства перед законом, независимого и беспристрастного суда и, далеко не в последнюю очередь — семьи и гражданского общества).

Демократия раскалывает элиту и дает и инструменты, и стимулы для открытой и ненасильственной борьбы за власть. Раскол элиты способствует и защите ряда важнейших личных прав и независимости суда. В конечном итоге, он затрудняет типичный для автократии — едва ли не воспеваемой Хоппе — отъем правителем собственности у подданного. Добавим, что таковой осуществлялся даже в весьма приличной автократии с зачатками парламентаризма и уважаемым судом — в Англии Карлом (Чарльзом) Первым. И это, не говоря уже о стимуле «стационарного бандита» оставить страну не разоренной своим потомкам.[13] Да, конечно, далеко не каждый автократ отнимал собственность у подданных, но возможность такая лежит в основе авторитарного правления. Не случайно Испания, Португалия и Греция сравнительно успешно развивались после установления демократических режимов в середине 1970-х даже вопреки популизму, захлестывавшему эти страны регулярно.

Однако не сложно заметить, что для обеспечения всех преимуществ демократии «демократия», включающая всеобщую избирательную привилегию по определению современных левых политологов (Даль, прежде всего[14]) строго говоря не нужна. Нужна честная политическая конкуренция и представительство налогоплательщика в парламенте, то есть в органе, устанавливающем налогообложение и принимающим решение о бюджете. Такая конкуренция включает несомненно заранее известные правила выборов, свободное без давления голосование, честный подсчет голосов, свободу слова (требующей наличия свободного, открытого конкуренции медиа-рынка). Однако для нее совершенно нет никакой нужды в строго выверенных по числу избирателей округах, не говоря уже о пропорциональной без барьера системе выборов.

Не случайно, упоминаемое неоднократно в Пятикнижии и пророках народное собрание не описано детально, не приведено никаких правил делегирования на него или голосования на самом таком собрании. Даже вопрос о назначении главы государства не удостаивается детального рассмотрения: «поставим над собой царя как у народов вокруг… поставьте царя которого выберет Б…г» (Второзаконие 17:14-15). Процедура не определена, можно только предположить, что она (в отсутствие пророков) должна быть лучшей из известных. Главное не в этой процедуре, а в том, что на власть такого царя законом данным свыше накладывается множество ограничений (Второзаконие, 17:16-20). Но это уже совсем другая история.

Авторы статьи: Константин Яновский и Сергей Жаворонков.

---

[1] http://electoralpolitics.org/ru/articles/chto-sluchilos-s-fakelom-svobody-uroki-3-noiabria-2020-goda-dlia-rossii/

[2] https://fantlab.ru/blogarticle73000

[3] Hoppe Hans-Hermann Democracy. The God that failed. New Brunswick, NJ: Transactions Publisher, 2001. https://mises.org/library/democracy-god-failed-audio

Rothbard M. 1970. Man, Economy and State. Treatise of economic Principles with Power and Market. Government and Economy. Auburn, Alabama: Ludwig von Mises Institute. 2009 — книга на англ. Доступна здесь: https://mises.org/library/man-economy-and-state-power-and-market

[4] Yanovskiy Moshe, Zhavoronkov Sergei. 2018. Universal Suffrage: The Century of Corrupting Incentives? New Perspectives on Political Economy Vol. 14, No 1-2, 2018, pp. 63-89. https://dx.doi.org/10.2139/ssrn.3436438

[5] «Perhaps, at first, prejudice, habit, shame or fear, principle or religion, would restrain the poor from attacking the rich, … but the time would not be long before courage and enterprise would come, and pretexts be invented … taxes laid heavy on the rich, and not at all on the others; and at last a downright equal division of every thing be demanded, and voted» («Defense of Constitution…»). Adams, John, 1856, The Works of John Adams, Second President of the United States: with a Life of the Author, Notes and Illustrations, by his Grandson Charles Francis Adams (Boston: Little, Brown and Co., 1856). 10 volumes. Vol. 6. Chapter 1 Liberty Fund, 2013 (online Liberty Library)) http://files.libertyfund.org/files/2104/Adams_1431-06_Bk.pdf

[6] «Hence it is that such democracies have ever been spectacles of turbulence and contention; have ever been found incompatible with personal security or the rights of property … Theoretic politicians, who have patronized this species of government, have erroneously supposed that by reducing mankind to a perfect equality in their political rights, they would, at the same time, be perfectly equalized and assimilated in their possessions, their opinions, and their passions.» The Federalist Number 10, [22 November] 1787 https://founders.archives.gov/documents/Madison/01-10-02-0178

[7] Kurland Philip B. and Lerner Ralph (editors) The Founders' Constitution, edited by (Indianapolis: Liberty Fund, 2001), 5 vols. https://oll.libertyfund.org/page/founders-constitution или здесь: Chicago University special site: https://press-pubs.uchicago.edu/founders/

[8] Яновский К., Жаворонков С., Затковецкий И., Черный Д. «Стратегия долгосрочного процветания: в поисках растаявшего ориентира». М.: «Дело», 2018.

Yanovskiy Moshe, Zhavoronkov Sergei. 2018. Universal Suffrage: The Century of Corrupting Incentives? New Perspectives on Political Economy Vol. 14, No 1-2, 2018, pp. 63-89. https://dx.doi.org/10.2139/ssrn.3436438

[9] Второе направление связи — представлен только тот кто платит налоги, упоминается в тексте Конституции, но косвенно: Article 1 Section 2 ‘Representatives and Direct Taxes shall be apportioned among several states which may be included within this Union, according their respective Numbers which shall be determined by adding to the whole number of free Persons … excluding Indians not taxed’.

[10] Jasay Anthony, 1985, The State. Indianapolis: Liberty Fund, 1998 https://oll.libertyfund.org/title/jasay-the-state

[11] Yanovskiy Moshe, Zhavoronkov Sergei, Rodionov Kirill «Political Factors Behind Cuts and Surges in Government Spending: The Effects on Old Market Democracies and Post-Communist Countries» Problems of economic Transition, vol. 59, no. 4, 2017, pp. 294-320 2017, https://doi.org/10.1080/10611991.2017.1321418

[12] Яновский К., Жаворонков С. Несколько заметок о моральности всеобщей избирательной привилегии. Экономическая политика, номер 6 2017 сс. 102-123. https://ssrn.com/abstract=3125681

[13] Olson M. 2000. Power and Prosperity. Basic Books. N.Y., 2000.

[14] Dahl Robert A. On Democracy. New Heaven: Yale University Press, 1998

Dahl Robert A. «Polyarchy: Participation and Opposition» Yale University Press, 1972