Самое время сделать торжественный каминг-аут. Я не знаю более лишенного души человеческого существа, чем правозащитник. Права человека нужно соблюдать, кричит нам Лев Пономарев, после чего пишет тексты в поддержку карающей за мыслепреступления статьи 282 УК Р. Ф. Дети наше все, надрывается Павел Астахов и тут же хохочет над выжившими в трагедии на Сямозере. Петр Павленский мученик за нашу свободу, сообщают в Human Rights Foundation и присуждают ему премию имени Вацлава Гавела, чтобы… отобрать ее и отказаться от своих слов. Так у правозащитников принято, не удивляйтесь.

Дело вот в чем. Павленский, обрадованный тем, что уважаемые правозащитники присудили ему вкусную денежную премию, публично пообещал отдать эту вкусную денежную премию приморским партизанам. Тем самым, да. Которые делали много зла товарищам полицейским. Да, тем самым. Неформальным лидером которых называют Андрея Сухораду, бывшего члена ныне запрещенной НБП, застрелившегося в 2010 году. Да, Павленский пообещал отдать деньги тем самым господам с руками по локоть в крови стражей порядка.

Ну и что? Партизанов можно любить, можно относиться к их деятельности с порицанием. Однако, вот ведь сюрприз, вроде бы закон не запрещает оказывать материальную поддержку заключенным. Все можно, нельзя только нарушать свое слово. Глупые, безнадежные, плоские создания. Одноклеточные даже. Деятельность партизанов не соответствует гуманистическим принципам Вацлева Гавела? Допустим. А жест Павленского соответствует? Разумеется, да. Вы партизанам премию дали? Нет. Ну так и захлопните свои вульгарные правозащитные пасти, товарищи импотенты. Что может быть красивее и человечнее, чем художник, который познает на нарах торжество метафизики, отдающий крупную сумму денег тем, кто не находит понимания даже в антирежимных кругах? Может, конечно, но только одно. Недавно, 20 июля, уважаемый суд великодушно отпустил на свободу Алексея Никитина и Максима Ковтуна, двух из шести приговоренных к различным срокам заключения партизанов.

Павленского, кстати, тоже выпустили из тюрьмы. Вы, товарищи правозащитники, простите, пожалуйста, суд за такую опасную гуманность. А то, вон чего творится. Петр Андреевич тут в интернете сбор денег на приморских партизанов организовал. Все по заветам Бориса Николаевича Ельцина. Радио не дают? Телевидение не дают? Значит, будем читать так. Вот и Павленский прекрасно обходится без правозащитных денег.

Каминг-аут номер два. Чем больше я смотрю на вас на всех, тем ярче, словно горящее сердце Данко, пылает моя любовь к Павленскому. Никто совершенно искренне не знает, что с ним делать, куда его приткнуть, как классифицировать.

Павленского носит на руках левая общественность. Павленский в ответ делает что? Приглашает на судебное заседание проституток, заявляя тем самым, что товарищи прокурор и судья в современном искусстве разбираются не лучше секс-работниц. Разумеется, в благородном семействе скандал. Злой сексист Петр Андреевич в прямом эфире объективирует жертв.

Правозащитники, как выше и говорилось, страшно переживают за его судьбу и дают много своих правозащитных денег. Павленский отдает деньги приморским партизанам. Правозащитная общественность в шоке, что невыносимо радует. Или вот в Украину Петр Петрович съездил, с фашистами местными сфотографировался, полностью понимая, что делает. Кто-то там опять упал в обморок. Ну так и прекрасно.

А разгадка одна. Художник, как и разгадка, всегда один. Как только художник, желая раствориться в потных объятиях всепрощающего круга лучших людей, делает что-то в угоду той или иной тусовке, он перестает существовать. Павленский, сознательно или нет, прекрасно это чувствует.

Да, Павленский художник. Не политический активист, бросьте вы эту глупость. Художник он. Работающий с разнообразным материалом. То с дверьми на Лубянке, то с рвущимися на мелкие мясные лоскуты вашими шаблонами. В историю начала 21-го века мало что войдет. Но образ худого человека, стоящего на фоне полыхающих дверей ФСБ, останется. Удивлен, кстати, что все еще фотокарточку эту не тиражируют на футболки. Впрочем, нет, не удивлен. Майора ссут, вот и не тиражируют. Почти как правозащитники. А быть правозащитником стыдно.