Триумфальное возвращение украинской военнопленной на родину, включая присвоение ей звания Героя Украины и личную встречу с Президентом Петром Порошенко, вызвало немало рассуждений о ее политических перспективах. Отчасти они исходят от кремлевских пропагандистов, в чьих воспаленных мозгах уже второй год бродит призрак «третьего майдана», отчасти от вполне симпатизирующим украинской политике людей, которые чуток подустали от одних и тех же лиц во власти за последние 10-15 лет (чем вызваны, в частности и в том числе, и феномены успехов партии «Самопомощь» львовского мэра Андрея Садового или партии «Укроп» соратников Игоря Коломойского, а чуть раньше — партии «Свобода» Олега Тягнибока). Образ военного, тем более такого, как Савченко — участвовавшего в боях, с достоинством перенесшего плен, вызывает у многих ассоциации с честностью, храбростью, непосредственностью, выгодно диссонирующий с профессиональными политиками — плутократами.

Из истории мы знаем о высоком престиже военной службы в США, Израиле, странах Латинской Америки. Большая часть американских президентов служила в армии, некоторые, такие как Джордж Вашингтон, Улисс Грант или Дуайт Эйзенхауэр, считались выдающимися военноначальниками своего времени. Все премьеры Израиля служили в армии, некоторые — как Ариель Шарон или Эхуд Барак, считались героями войн и антитеррористических операций. В недавнем прошлом главами Перу и Венесуэлы были демократически избранные Ольянта Умала и Уго Чавес, впрочем, сложно назвать их удачными примерами. Колумбией руководит бывший министр обороны Хуан Сантос, Никарагуа бывший боевик Даниэль Ортега. Они также демократически избраны. Но, если мы подведем итоги двадцатого века в Латинской Америке, в целом правление военных оставило крайне дурное впечатление и натурально, разорило этот регион, в начале двадцатого века считавшийся чуть ли не аналогом Швейцарии по уровню процветания. Впрочем, на это можно отчасти возразить, что в двадцатом веке речь шла о диктаторах, а тут мы говорим о перспективах военных как демократических политиков.

Куда меньше правителей-военных и шире, политиков-военных, было в Европе. За последние десятилетия, натурально, сложно таких и вспомнить, если не брать специфическую ситуацию бывшей Югославии, где в 90-е годы существовал масштабный военно-политический конфликт. И это, кстати, роднит Югославию с теми странами, о которых мы говорили выше: военные становились лидерами на политической арене там или в периоды активных войн, или фактически постоянного военного положения (Израиль), или ситуации фактической войны с создавшими «параллельное государство» наркомафией и коммунистическими террористами, подобно Латинской Америке. Хотя сейчас и на Балканах лишь в Косово руководит бывший боевик Хашим Тачи, бывший одним из лидеров войны с сербами. Есть политики, в биографии которых есть посты министров обороны или министров внутренних дел (например, известный французский политик и бывший президент Николя Саркози), но по сути это глубоко гражданские бюрократы, которые сегодня могут быть министром обороны, завтра министром финансов и т. п.

В России политические карьеры военных складывались крайне неудачно, несмотря на высокий престиж этой социальной роли в позднесоветском обществе. На первых президентских выборах в июне 1991 года оба основных кандидата — Борис Ельцин и Николай Рыжков выбрали себе в вице-президенты военных, Александра Руцкого и Бориса Громова соответственно. Первый из них был военным летчиком, был дважды сбит в Афганистане, второй раз попал в плен к пакистанцам и был при неясных обстоятельствах из плена освобожден, то ли обменян, то ли выкуплен. А в «миру» он стал народным депутатом РСФСР и возглавил политтехнологический проект «Коммунисты за демократию», который очевидным путем должен был работать на Бориса Ельцина, который сам КПСС уже покинул. Борис Громов тоже служил в Афганистане, будучи последним командующим 40-й армией, который и осуществлял вывод т.н. «ограниченного контингента советских войск». Кроме того, кандидатом в Президенты был выдвинут Альберт Макашов, чисто «паркетный» генерал, на момент выборов командующий Приволжско-уральским военным округом. Ничем особенным ни Громов, ни Макашов на этих выборах не запомнились. Макашов позже стал одним из лидеров КПРФ, избираясь в Самаре в Госдуму и произнося искрометные призывы «поссать жидам в окошко», служившие разве что для дискредитации КПРФ на российских телеканалах. Руцкой активно колесил по стране, агитируя за своего старшего патрона, однако в 1993 году предал его и переметнулся на сторону Верховного совета, история типичная для Латинской Америки где вице-президент часто старается «подсидеть» своего начальника. Впрочем, надежды сторонников Верховного совета на то, что Руцкой привлечет на их сторону армию, не оправдались. Запомнился Руцкой лишь истеричными звонками с требованием приводить послов для своей защиты и демонстрацией автомата в смазке, из которого он не стрелял. Армия в целом занимала в тех событиях, кстати, выжидательную позицию, но дело решили несколько верных Ельцину подразделений — прежде всего, защищавший Останкино отряд «Витязь» внутренних войск МВД и, как бы мы сейчас сказали, парамилитарные группы, в распоряжение которых были переданы танки Таманской дивизии, стрелявшие 4 октября 1993 года по зданию Верховного совета. В дальнейшем амнистированный Руцкой пытался участвовать в парламентских выборах 1995 года во главе блока «Держава», но набрал лишь 2.5% голосов.

В 1996 году звездой президентских выборов стал обезьяноподобный генерал-десантник Александр Лебедь. Он воевал в Афганистане, бывал в горячих точках СССР, а в 1992 году получил славу миротворца в Приднестровье во время конфликта молдавских властей с сепаратистами. На самом деле, роль Лебедя в конфликте остается загадочной — там, как и на Донбассе, и в Абхазии, и в Карабахе, и в Таджикистане, действовало немало разного рода «зеленых человечков». В 1994 году Лебедь отказался возглавить неподготовленную и крайне непопулярную операцию в Чечне и вскоре вышел в отставку. В 1995 году Лебедь вошел в тройку парламентского списка «Конгресс русских общин» вместе с Юрием Скоковым и Сергеем Глазьевым, но список набрал лишь 4.3% голосов, несмотря на активную телерекламу. Одной из ошибок списка, видимо, стала апелляция к коммунистической риторике, в то время как на этом поле была изрядная толкучка и избиратель предпочел старую добрую КПРФ. Лебедь был избран депутатом по Тульскому одномандатному округу, но это было слабым утешением.

В этот момент перед Александром Лебедем открылось уникальное «окно возможностей» - штаб Бориса Ельцина, фактически, предложил ему деньги на избирательную кампанию и крупный государственный пост в обмен на роль «технического кандидата», который во втором туре должен поддержать Ельцина. Набрав почти 15%, Лебедь получил пост секретаря Совета безопасности. У него открывались две перспективы: чиновничьей карьеры или политической, имея ввиду президентские выборы 2000 года, в которых Борис Ельцин участвовать уже не мог, а многие в тот момент считали Лебедя «меньшим злом». Лебедь выбрал второе и со скандалом уволился в октябре 1996 года, избрав поводом для него какие-то малопонятные взаимные обвинения с министром внутренних дел Анатолием Куликовым. Лебедь так и не создал толком собственной партийной структуры (в разное время сторонниками Лебедя именовали себя разные группы) и, будучи «отключен» от федеральных телеканалов, стал стремительно сдуваться. Этому способствовали и разнообразные глупые шутки с его стороны из серии того, что командовать он будет «упал-отжался» или того, что генерал-демократ это все равно что еврей-оленевод. Попытки писать с помощью спичрайтеров умные статьи привели к ловле генерала на плагиате, к тому же он особо не запоминал никаких идей. В 1998 году Лебедь мобилизовал деньги «алюминиевых королей» на участие в выборах губернатора Красноярского края. С помощью больших денег он сумел победить во втором туре, однако карьера его сразу не задалась. Федеральной поддержки у него не было, отпрессовать он всех не мог. А договариваться не хотел, разругавшись со всеми, включая своих бывших спонсоров. Лебедь окружил себя очевидными проходимцами, генерирующими скандалы, самыми колоритными были некто Николай Вернер, подцепленный в Приднестровье и телеведущая Людмила Селиванова, которой поручили переговоры с основным налогоплательщиком края — «Норильским никелем». Погрязнув в разборках, цикл федеральных выборов 1999—2000 года Лебедь бездарно слил. Гибель при крушении вертолета не дала увидеть ему собственное разгромное поражение на очередных выборах губернатора. Катастрофа была, видимо, случайной — при плохой видимости вертолет задел за провода ЛЭП, часть пассажиров выжила, но губернатору не повезло.

Надо сказать, кстати, что многие военные пошли в губернаторы: упоминавшийся Борис Громов стал губернатором Московской области, Александр Руцкой — Курской, командующий ВДВ Владимир Шаманов — Ульяновской, брат Александра Лебедя Алексей — главой Хакасии. Но правление их было крайне неудачным, сопровождаясь постоянными коррупционными скандалами, расколом элиты и отсутствием видимых экономических успехов. Пожалуй, про экономику этого нельзя сказать о Подмосковье, но оно как и Москва стали очевидными бенефициарами общего экономического роста, впрочем, затем оказалось, что деньги Подмосковья куда-то исчезли вместе со сбежавшим за границу ловким вице-губернатором Алексеем Кузнецовым, и федеральному правительству срочно пришлось спасать крупный регион от дефолта. Руцкой и Шаманов оказались губернаторами одного срока. Дольше всех, больше десяти лет, просидел Алексей Лебедь. Он просто отдал правительство Хакассии в руки владельца основных предприятий региона — «Русского алюминия», а сам коротал время традиционным русским способом. Корпорации такое сотрудничество оказалось выгодным, а вот региону не очень, потом что у корпорации задача заплатить меньше, а у региона — взять больше.

Яркой звездой промелькнул на политическом небосклоне Лев Рохлин, напомнивший своей драматической судьбой несостоявшегося военного диктатора Франции конца XIX века Жоржа Буланже. Но если Буланже застрелился на могиле своей умершей подруги, то Рохлина напротив застрелила жена, мать двоих его детей, Тамара. Семья была не сильно благополучной, сын оказался слабоумным, генерал любил выпить. Оправдываясь, жена позже будет говорить о том, что в дом где постоянно была охрана и сигнализация проникли неизвестные бандиты и заставили ее застрелить мужа из его же собственного пистолета, муж при этом почему-то никак не сопротивлялся. Это, конечно, версия для дураков. Рохлин, будучи депутатом Государственной думы второго созыва и участником боев первой чеченской войны, конечно мог много чего болтать под закусочку, но предполагать наличие у него потенциала для военного заговора было нельзя. В 1999 году созданное Рохлиным «Движение в поддержку армии» во главе с депутатом-коммунистом Виктором Илюхиным, приснопамятным Макашовым и ректором питерского Военмеха Юрием Савельевым не набрало и 1% голосов.

Но вернемся к Украине. На минувших парламентских выборах многие, не только «Батькившина» Юлии Тимошенко, включали в свой список именитых «героев АТО». Командир того же «Айдара», где служила Савченко, Сергей Мельничук был избран по списку «Радикальной партии» Ляшко, Андрей Тетерук — от «Народного фронта» Яценюка, Семен Семенченко — от «Самопомощи», Юлий Мамчур — от «Блока Порошенко». Андрей Билецкий из «Азова», Борислав Береза и Дмитрий Ярош из «Правого сектора» стали депутатами по одномандатным округам. Кстати, список Тимошенко во главе с Надеждой Савченко, вспомним, получил осенью 2014 года только 5.6%. Судьба далеко не всех складывается благоприятна. Хуже всего пришлось Мельничуку — он был исключен из фракции, против него возбуждено уголовное дело по подозрению в создании банды, у «Айдара» теперь новый командир. Попытавшись баллотироваться в мэры Киева, он набрал менее 1%. Столь популярный на российских телеканалах Дмитрий Ярош после плачевного результата на президентских (менее 1%) и парламентских (менее 2%) вышел из партии и фактически, ведет индивидуальную политическую карьеру. Наиболее удачна сложилась судьба Андрея Билецкого, сумевшего удержаться на тонкой грани между маргинализацией и превращением в «кнопкодава» на службе у властей. Сказались тут и военные заслуги, видимо, и небольшое число околокриминальных скандалов «Азова» (про идеологические обвинения мы сейчас не говорим). Во втором туре выборов мэра Киева Борислав Береза набрал 32%, но фактически он лишь объединил голоса всех недовольных мэром Кличко. К тому же, по своему профилю Береза не боец, а идеолог.

В целом ситуация с «героями АТО», пошедшими в политику, не слишком однозначна для них. Да, рядового бойца все будут уважать, для него будут собирать деньги, экипировку волонтеры. Но как только ты объявляешь о политических амбициях, все несколько меняется. К тому же на командира ложится ответственность за действия подчиненных, а на войне святых нет, всегда найдется какой-нибудь мародер или псих. Да и в политике всё не так просто. Недавно состоялись скандальные перевыборы мэра Кривого Рога (результаты первых были отменены из-за нарушений). Очень неплохо выступивший в первый раз герой АТО Юрий Милобог был с позором изгнан из партии после обнародования аудиозаписи, на которой он соглашается взять деньги от победившего в итоге кандидата «Оппозиционного блока» Юрия Вилкула. Выдвинутый вместо него Семен Семенченко, не имевший отношения к городу, выборы с треском проиграл, причем в его адрес тоже высказывались подозрения в спойлерстве.

Первые шаги Савченко в украинской политике выглядят осмысленно. Она и дистанцировалась от объятий с «начальством» в виде Порошенко и Тимошенко, но вместе с тем и обошлась без огульной их критики, нашла добрые слова даже в адрес россиян (многие на Украине, увы, отождествляют Россию с Путиным, Савченко же подчеркнула, что россиянам «нечего бояться и надо встать с колен»). Однако сверхизвестность в один миг не гарантирует долгой и успешной карьеры — можем вспомнить хоть генерала Лебедя, хоть освободившихся из тюрьмы «пусей» (кстати, где они?). К сожалению, против Савченко играет ее биография. Военные редко становятся политиками, равно как и предприниматели. Обычно политик — это карьерный чиновник. Можно горевать об этом, вспоминать о Лехе Валенсе и Вацлаве Гавеле, но это так, это статистический факт. Я не верю в то, что Савченко станет президентом. Но ей вполне по силам занять место морального авторитета, с которым политики будут считаться.