Спасибо деду за победу!
В начале октября принято вспоминать трагические события осени 1993-го, которые увенчали собой кризис двоевластия первых лет жизни постсоветской России. Надо сказать, что прошедшие с тех пор два с лишним десятилетия наглухо выветрили из памяти сограждан канву тех поворотных для страны событий. В массовом сознании осталась лишь телевизионная картинка в виде танков, стоящих на Новоарбатском мосту и стреляющих по верхним этажам Белого дома. Горящее здание на Краснопресненской набережной, из которого в наручниках выходят оппозиционные президенту Хасбулатов, Руцкой и сотоварищи — эти кадры стали символом финального этапа конфликта, который устами плохо знающих современную российскую историю комментаторов описывается емкой фразой «Ельцин расстрелял парламент».
То, что подобное представление далеко от реальности, я показал в своем тексте «1993: революция и двоевластие», который был опубликован в годовщину президентского указа № 1400. Не вдаваясь в подробности, напомню, что силовое разрешение конституционного кризиса стало результатом отказа руководства парламента от реализации соглашения о стабилизации конституционного строя, которое в декабре 1992 года было заключено Верховным Советом и президентом при посредничестве председателя Конституционного суда Валерия Зорькина. Документ предписывал обеим сторонам до 31 марта 1993 выработать либо совместный, либо два разных варианта будущей конституции, которые 11 апреля 1993 года должны были быть вынесены на всенародный референдум.
Это соглашение было непростым для Ельцина компромиссом, ценой которого стала отставка Гайдара: документ обязывал президента внести 14 декабря 1992 года в парламент несколько кандидатур на должность председателя правительства для мягкого рейтингового голосования. Именно тогда пост премьера занял Виктор Черномырдин, который до этого был вице-премьером по ТЭК. Как видно, Ельцин со своей стороны выполнил обязательства, которые были заложены в соглашении о стабилизации конституционного строя; совсем иное дело — парламент, который от исполнения взятых на себя обязательств предпочел отказаться: 12 марта 1993 года Съезд принял постановление, которым приостановил действие документа, принятого им же тремя месяцами ранее.
Все последующие события — референдум о доверии президенту, съезду народных депутатов и политике правительства; конституционное совещание лета 1993 года; намерение руководства Верховного Совета вопреки решению народа провести импичмент президента; указ президента Российской Федерации № 1400 от 21 сентября 1993 года; попытка вооруженного захвата власти 3 октября; мобилизация сторонников президента в ночь с 3-го на 4 октября; штурм Белого дома утром 4 октября — были следствием отказа от декабрьских (1992 года) соглашений. Именно поэтому неверно отсчитывать начало политического кризиса лишь с даты подписания президентом Указа № 1400, приостановившего деятельность Верховного Совета и назначившего новые парламентские выбора на декабрь 1993 года.
Впрочем, этот указ Ельцин должен был подписать не 21 сентября, а еще 26 апреля — на следующий день после всероссийского референдума, на котором 67,2% проголосовавших высказались за перевыборы парламента. Согласно правилам референдума, установленным Конституционным судом, голосование по вопросу переизбрания народных депутатов могло возыметь юридическую силу только в том случае, если бы за этот шаг высказались более половины от списочного состава избирателей. Характерно, что по первым двум вопросам («Доверяете ли Вы Президенту Б. Н. Ельцину?»; «Одобряете ли Вы социально-экономическую политику, осуществляемую Президентом и Правительством с 1992 года?») для принятия положительного решения требовалось простое большинство от количества проголосовавших.
И в этом не было случайности: Конституционный суд, который должен был выполнять роль арбитра, на практике поддержал одну из конфликтующих сторон (Верховный Совет). Именно поэтому КС во главе с Валерием Зорькиным утвердил такие правила проведения референдума, которые были выгодны парламенту и его спикеру. По воспоминаниям Егора Гайдара, Руслан Хасбулатов прекрасно понимал, что он никогда прямые выборы не выиграет. С этим и был связан отказ парламента от самороспуска весной 1993-го, пусть даже всенародный референдум ясно на это указывал. Единственной возможностью для Хасбулатова остаться в большой политике было устроить вооруженный мятеж: только это могло дать ему шанс взять власть в городе, где президента в ходе апрельского референдуме поддержало три четверти избирателей.
Этот шанс ему представился 3 октября, когда участники митинга на Октябрьской площади двинулись к Крымскому мосту, опрокинули стоявший там милицейский кордон и начали рейд по Садовому кольцу, сметая на своем пути заслоны из милиции, ОМОНа и солдат внутренних войск. Захватив московскую мэрию, располагавшуюся тогда в бывшем здании СЭВ на Новом Арбате (дом «книжкой»), мятежники по приказу Руцкого двинулись в сторону телецентра в Останкино, где их буквально на 15 минут опередил отряд спецназа «Витязь», оставшийся единственным в городе вооруженным подразделением внутренних войск. Его командир, Сергей Лысюк, отдал приказ стрелять на поражение в случае применения оружия со стороны митингующих.
Огонь был открыт сразу после выстрела из гранатомета, оказавшегося в руках одного из мятежников. К бойцам «Витязя», находившимся в здании АСК-3, вскоре присоединился второй мотострелковый полк дивизии Дзержинского, который оттеснил боевиков от телецентра. Поражение мятежников у Останкино во многом предопределило исход тех трагических событий: если бы они захватили телецентр и объявили об этом в прямом эфире, армия вряд ли бы утром 4 октября встала на сторону президента. Важную роль сыграл и пятнадцатитысячный митинг сторонников Ельцина, вышедших к зданию Моссовета на Тверской по призыву Егора Гайдара. Картина массового восстания против антинародного режима, которую можно было увидеть на телеэкранах днем 3 октября, была разрушена. Дело оставалась за армией, которая вошла в город только после ночного совещания Ельцина с военачальниками в Министерстве обороны.
Рано утром 4 октября начался штурм Белого дома: расположившиеся на Краснопресненской набережной БТРы Таманской дивизии стали вести огонь по окнам Дома Советов. Ровно в 9 часов с Новоарбатского моста и с набережной Тараса Шевченко открыли огонь танки все той же Таманской дивизии. В общей сложности было выпущено 10 болванок и 2 зажигательных снаряда, которые вынудили мятежников прекратить сопротивление. Согласно первоначальному плану, группа «Альфа» и спецподразделение «Вымпел» должны были взять Белый дом штурмом, однако с помощью переговоров его удалось избежать: «Альфа» и «Вымпел» образовали коридор безопасности, по которому в 16:30 начался организованный выход депутатов. На этом вооруженная часть конфликта была окончена.
В последующие годы применение силы не раз ставилось в упрек Борису Ельцину. За примерами далеко ходить не надо: например, такой упрек недавно высказал депутат Законодательного собрания Петербурга Борис Вишневский. Видимо, Борис Лазаревич позабыл, как вечером 3 октября его будущий коллега по партии «Яблоко» Григорий Явлинский в эфире «РТР» призывал президента «проявить максимальную жесткость и твердость в подавлении бандитствующих элементов». И Явлинский был прав: если бы Ельцин не применил тогда силу, он бы вошел в историю как второй Керенский, из-за слабости и безволия которого к власти пришли люди, уничтожившие миллионы наших соотечественников. В отличие от 1917-го, в 1993-м либералы оказались с зубами, а потому вышли из революционного кризиса двоевластия победителями.
Спасибо деду за ту победу!